Космолёт за горизонт

Он так и сделал. Бросил быстрый взгляд на Киру, мимолетный на Тони и, подойдя к Катьке, протянул к ней обе руки. Она обвила его шею, позволила вытащить себя из кресла-качели, расцеловала в обе щеки, а потом, совсем ненадолго, припала губами к губам.

Кира старалась в ту сторону не смотреть, но отчего-то не получалось.

«Дура, ты что ревнуешь?» — Ринкиным отчего-то голосом возопило подсознание.

Это было странно, было неправильно, по-детски глупо, но — это было так. Видеть загорелые Катькины руки на Димкиных плечах, длинные ноги, обхватившие его бёдра, то, как он несёт её в этой непристойной позе к гамаку, как вместе с ней падает туда… Это было неприятно. Почти больно. Будто её, Киру не только обокрали, но и вмешали во что-то грязное, пропитанное несвежими массажными маслами и дурацкими цветами с гнилостным душком, что на Астре всегда дарили возлюбленным в День Сердец.

Кира закусила губу и сердито посмотрела на Тони. Ведь если кто и должен бы был ревновать, злиться, обижаться, то он, а не она!

Тони невозмутимый, как высеченная из камня статуя древнего божества, курил свою трубку. Надо бы у него поучиться, что ли.

— Ещё альчьяде? — спросил Влад Корнилов, протягивая Кире флягу.

Надо же! Она сама и не заметила, как выпила до дна всё, что ей налили.

— Мы сегодня дальше пойдём? — вопросом на вопрос ответила она.

— Да, но чуть позже. Лхарнат заканчивается, дальше нужно будет пробираться козьей тропкой над самым морем и тени там не будет почти совсем. Сейчас для этого пути слишком жарко. Вечером или очень рано утром — слишком темно. Нужно подождать несколько часов, хмель успеет выветрится. Особенно после купания в водопаде.

— Здесь есть водопад? — оживилась Кира, стараясь не прислушиваться к весёлой возне в гамаке. Ну как им не неловко! Взрослые ведь люди!

— Да, и совсем близко. Можно будет спуститься, искупаться, обсохнуть, а потом уже идти дальше.

— А почему мы не остановились прямо рядом с ним?

— Увидишь, — одной стороной рта улыбнулся Корнилов-старший.

Кира снова покосилась на Тони. Слишком спокойного. Будто отгородившегося от всех ледяной маской.

Не то, чтобы Кира так уж рвалась влезать в их с Катькой отношения и кого-то там спасать…

— Идём смотреть, — сказала она Владу. И, ухватив Антона за руку, потянула за собой. — Втроём. Сейчас.

* * *

— Сюда тоже прыгнешь? — спросил Влад у Киры.

Они стояли на каменистой площадке возле небольшого озерца. Ледяного, как сразу же выяснила Кира, зачерпнув гость воды. С другой стороны, а каким ему быть, учитывая, что образовывала его срывавшаяся со скалы горная речушка, исток которой был, по словам Корнилова, где-то в получасе пути. А озерцо ещё и подпитывали ключи со дна.

— Может, не стоит? — спросил Антон, сам принявшись раздеваться.

Конечно, этому медведю всё было нипочём, зимой на снегу мог спать.

Кира посмотрелась в прозрачные, как дорогое стекло, воды, пронизанные солнечными лучами, как золотистой сетью. Своего отражения она там не увидела, не надеялась увидеть, а вот сложенное из разных оттенков терракоты дно казалось таким близким.

— Прыгать, пожалуй, нет… — задумчиво протянула она.

— Ну, как знаешь, — улыбнулся Влад и тоже взялся за застёжку комбинезона.

— В смысле, прыгать, тут, по-моему, мелковато, — улыбнулась Кира. — А купаться я буду. Когда это я упускала такую возможность.

— Да, действительно, — непонятно пробормотал Корнилов-старший.

Тони тоже рисковать не стал и слез в воду относительно осторожно. Относительно — потому что тучу брызг поднял всё равно. Окунулся с головой и махнул рукой, мол, чего вы там застряли?

Кира, старательно делая вид, что переплетает косы, смотрела на Влада. Всё-таки. рыжий был прав: рядом с братом он проигрывал так же неминуемо, как обычный домашний кот рядом с… ах, да, она уже это о нём думала. И, кажется, даже произносила вслух.

Но ведь, в самом деле, было на что посмотреть.

Как он двигался, как играли мышцы под светлой кожей, как переливалась всеми оттенками пламени татуировка на его плече… Он прекрасно знал, что она на него смотрит. Знал, что именно видит, и как это действует, как же иначе. Чуть улыбался, распуская волосы, резки жестом отбрасывая их на спину, и они рассыпались светлым плащом, будто бы светящимся. Повёл лопатками, будто невидимые крылья засвербели — и по плащу пробежала серебристая волна. Обработал он их что ли какой-то новомодной краской перед поездкой?

Да зачем ему это? Он и без этой своей гривы шикарен.

Особенно, когда танцуя, входит в прозрачную, чуть зеленоватую воду, запрокидывал лицо к солнцу, блаженно жмурясь, а потом протягивает Кире руку.

— Ну, ты что? Рискнёшь? Или, раз Димона здесь нет, то и выпендриваться не перед кем?

— Что? — опешила Кира.

Слишком уж не вязалась эта фраза со всем его образом. Даже с обоими образами: с холодным саркастичным типом, только что в броню своей вежливой отчуждённости не закованный, и с этим, опасным, хищным зверем, сошедшим с экрана о каких-то очень давних временах и далёких, первобытных мирах.

— Я сказал, что когда тебе не нужно производить впечатление, ты не делаешь ничего интересного?

— В смысле?