Космолёт за горизонт

— Пусть куда хочет, туда и идет, — раздражённо отозвалась Катька.

Кира удивлённо посмотрела на сердитое лицо подруги.

— То есть… в смысле «куда хочет»?

— Без всякого смысла. Он не собирается сворачивать. Он пошёл по изначальному маршруту.

— Кааать! Ты с ума сошла! Надо его догнать! — Кира даже сама от себя не ожидала этих испуганных ноток в голосе.

— Кэт, — Димка был куда спокойнее обеих подруг, — давай я его догоню? Это не дело.

— Только попробуй, — прошипела Катька. — Вон, пусть Кирка идёт, раз ей так уж неймётся. А тебе он сразу двинет в рожу, можешь не сомневаться.

— Не думаю, — неуверенно сказал рыжий.

— Нет? Ну, так пойди — проверь.

Кира затравленно метнулась взглядом к одному, потом ко второму своему спутнику.

— Кать…

— Ну что «Кать»? Он — большой уже мальчик. Хочет выпендриваться — скатертью дорожка. Шансов заблудиться у него с его-то опытом и отработанным маршрутом всяко не больше, чем у нас. Пусть погуляет и проветрится. Хочешь — составь ему компанию.

Что-то уж больно настойчиво она её выпроваживала. Кира с возродившимся подозрением взглянула в лицо подруги. Нет, ничего по нему не было видно, кроме раздражения.

Плохо.

— Девушки, — выразительно покосился на небосклон Димка. — Решайте уже что-нибудь. Время-то идёт. Влад уже в пещерах.

Кира закусила губу. Отлично! Просто замечательно! Влад в пещерах, Тони на тропе, ведущей к каньону.

— Ну так пошли! — Катька осторожно стала спускаться к воде. — И учти, я не знаю дороги и заблужусь в этих ваших норах на раз.

Димка умоляюще посмотрел на Киру.

— Надеюсь, ты не будешь делать глупостей? — полушёпотом сказал он. — Ситуация-то безвыходная. И Антон действительно очень большой мальчик. За тебя я чувствую больше ответственности.

— Я тоже… большая девочка, — мрачно заявила Кира.

Ситуация была не безвыходной. Она была идиотской.

Упёршиеся два барана — один тот, с безупречной внешностью и стальными глазами, а другой — родной и любимый Тони. Взбрыкнувшая Катька, ради которой Кира в это всё изначально ввязалась, рассчитывая на прекрасный отдых, а не на скандалы и подростковые разборки. Этот вот ещё, рыжий, обаятельный, и — себе-то можно признаться? — заманчиво намекающий на продолжение банкета. Что б их всех!

Правильнее, конечно, было идти за Тони.

Честнее. И правильнее.

Потому что Кира ведь изначально тоже настаивала на том, чтобы не сворачивать. Не верила, что её хоть кто-то послушает. Но ведь вот он — отличный способ заявить о собственном мнении! Просто взять и пойти туда, куда собиралась. Так просто.

Правда, Катька смертельно обидится, наверное. Она-то пойдёт в пещеры. Влада остановить уж всяко не легче, чем Антона. И Катьку. И… они ведь всё-таки подруги? Ведь именно Катька вытащила Киру в это путешествие. Именно ей она должна составлять компанию. Ведь так?

Но разве Катька не намекала всячески, что Кирина компания ей вроде как не требуется? И даже нежелательна? Кире очень не хотелось так думать, но мыслям ведь не прикажешь. Все эти новые привычки, постоянно взвинченное состояние, странные слова. Катька увлеклась. влюбилась, или что-то такое. Теперь в этом уже не было сомнений. Если её интерес к Димке, померещившийся Кире ещё на Каледонии, был ещё вполне в рамках приличия, то всё, что происходило на Скеррихе, уже нет.

Да ну нет же… Кира мысленно застонала. Вот глупость какая! Ну не в двоих же Катька влюбилась одновременно!

А, между тем, на это было похоже.

И, если так, то Кира с Антоном оба не вписывались в эту милую компанию.

И получается, что Катька инициировала скандал специально? Просто вывела Антона из себя, точно зная, какой иголкой в какую болячку ткнуть?

Звучало, как несусветная гадость. Кире не нравилось, что такое вообще может приходить ей в голову.

И что же теперь делать? Идти за Антоном? Чтобы они, двое лишних, обиженных, никому неинтересных, составляли компанию друг другу? И ведь, на самом деле, им вполне могло бы быть интересно друг с другом. И с Антоном можно было ничего не бояться, не то что на Скеррихе, а хоть в открытом космосе. И были бы у них и тихие вдумчивые беседы, и посиделки у костра, и песни под гитару и всё, что хотелось.

Вот только тень обиды, пренебрежения всё равно скользила бы за ними обоими по пятам. И отравляла бы даже воздух.

И они всё равно раз за разом возвращались бы в своих разговорах к тем троим, что ушли в Долину Голосов. Нет, гадостей бы не говорили, предположений бы не строили. Вслух. И оно всё бы множилось и копилось, нарастало, как снежный ком.