Космонавт-два

— Не забыл. Но понимаешь, о чем говоришь? Ты думаешь о себе,— возмутился Титов.— Пойми, в космос готовятся лететь нё просто Титов, Гагарин, Николаев. Нет! Это послаццы советской науки, нашего народа.

— Громкие слова, Гера!

— Успех в деле во многом зависит и от нас, от нашей подготовленности.

— Боишься гробануться!..— усмехнулся Григорий.

— Не хочу. Да и не имею права распоряжаться по своему усмотрению ни собственной жизнью, ни тем более судьбой всего эксперимента. Нас будут ждать из полета не только близкие...

— Ну что ты «разогрелся», Герман! — Григорий попытался уйти от атаки Титова.

— При чем тут «разогрелся»! Цель полета слишком важна, чтобы ее судьба полностью зависела от нас. Мы обязаны принести из космоса ученым, конструкторам, доверившим нам корабль, обстоятельные данные о корабле, о самом полете, о космосе, о собственном самочувствии. Да что с тобой говорить! — И, жестко чеканя слова, добавил: — Мой тебе совет: или подай честно рапорт, или уж не жалей себя, выкладывайся полностью.

Такого поворота беседы Григорий не ожидал и, не зная, что сказать в ответ, зло бросил:

— Тебя не спрошу.

Неожиданно Гагарин остановился, положил руку на плечо Григория и, взглянув ему в глаза, сказал очень спокойно и твердо:

— Лететь надо с безграничной верой в успех...

И вот — Государственная комиссия.

Вспоминает академик В. П. Глушко:

«Сергею Павловичу Королеву и мне было поручено дополнительно проэкзаменовать Юрия Гагарина и Германа Титова. Не хотел бы я быть в их положении! Спрашивали мы летчиков с особым пристрастием. И чем точнее они давали ответы, тем больше хотелось убедиться в глубине их знаний. Сергей Павлович особенно много задавал вопросов. Ему, как Техническому руководителю полетом, важно было знать, что предпримут космонавты, если во время полета

они окажутся в сложной ситуации. Гагарин и Титов оказались на высоте. Когда летчики ушли, Королев спросил:

— Ну как?

— Дело знают, молодцы! — ответил я.

— Пятерка? — предложил Королев.

— После полета поставим,— сказал я.

Сергей Павлович согласился со мной».

Легендарное 12 апреля 1961 года — беспримерный подвиг Юрия Гагарина. Человек впервые побывал в космосе, увидел планету с высоты более трехсот километров, облетев ее с фантастической скоростью — двадцать восемь тысяч километров в час. Дверь во Вселенную распахнута!

На многих языках мира звучали в тот день гордые слова Обращения ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Советского правительства:

«Нам, советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле».

Полет на... земле

Наступил май 1961 года. Космонавты выехали в Сочи на отдых. Недалеко от них в санатории поселились Королевы — Сергей Павлович с женой Ниной Ивановной. Корабль «Восток-2» проходил в это время свой земной «полет» — комплексные испытания. Спе-!!

циалисты обдумывали обширную программу предстоящего космического эксперимента. В зависимости от него формировалась и уточнялась методика подготовки космонавтов.

Сергей Павлович прогуливается по аллее, а Нина Ивановна с книгой устроилась на скамейке в тени.

Сергей Павлович и на отдыхе думал о предстоящем эксперименте. В августе планировался второй полет человека в космос. Теперь, после Гагарина, нужна была глубокая проба, основываясь на которой можно было разработать программу космических полетов на ближайшие годы.

«Три витка или семнадцать?» — эта мысль неотступно преследовала Главного, особенно с того апрельского дня на Красной площади, когда торжественно встречали первого космонавта. Тогда, стоя на трибуне возле Мавзолея Ленина в окружении своих соратников и космонавтов, Королев, взглянув на возбужденные лица летчиков, задержал взгляд на Германе Титове. Ему давно нравился этот смышленый летчик с инженерной хваткой. Он уже принял несколько советов, сделанных Титовым по оборудованию кабины корабля. Потом вновь подумал: «А что покажет нам второй полет? Может, согласиться с пожеланиями ряда летчиков, инженеров, медиков и закончить его через три витка? Но это многого не даст...»

А Герман Титов, словно почувствовав, что Королев думает о нем, повернулся к академику:

— Теперь можно и...

— Подумаем, посоветуемся! — ответил Королев, а в душе порадовался, что его «орёлик» готов к большому полету...

...Сергей Павлович так увлекся воспоминанием, что не заметил, как оказался возле Нины Ивановны,

сел рядом с ней на скамью и снова погрузился в размышления.

— Так три или семнадцать? — неожиданно обратился Королев к жене.

— Ты о чем, Сережа? — спросила Нина Ивановна, за многие годы привыкшая к внутренним диалогам мужа, но, заметив приближавшихся генерала Каманина, врача Яздовского и руководителя Центра Карпова, предупредила: — К тебе гости.

Королев сразу оживился.