Космонавты. Записки руководителя группы

— Обживаете? — Услышали они мягкий голос Главного конструктора, поднявшегося на лифте к ним. Главный конструктор смотрел на них как обычно, с отеческой добротой… Говорят, он бывает и суровым, строгим, но космонавты его таким не знают.

— Мы уже посмотрели, потрогали все, — ответил Герман.

— Не торопитесь, ребятки.

Очень как-то тепло произнес он это слово: «ребятки».

— Вам лететь в этом корабле. Посмотрите все как следует. По-хозяйски все проверьте. Я сам в прошлом был летчиком-испытателем. Часами, бывало, сидел в новом самолете. Новый костюм и то придирчиво примеряют. А это — корабль. — Затем, выждав минуту, академик спросил: — Нравится?

— Очень.

— Ну, тогда, как говорится, с богом… Завтра — старт.

Незадолго до полета космонавтов познакомили с обслуживающей командой: Главный конструктор представил:

— Вот командир корабля. Вот дублер.

Начальник команды пожал им руки и, преподнося букеты, сказал:

— Эти цветы, между прочим, мы сами вырастили. Специально предназначали для того, кто полетит.

Они по-братски обнялись. Кто-то сказал:

— Сама жизнь сделала ракетчиков и космонавтов друзьями.

— Сколько во Вселенной планет, сколько звезд! Мы запустим туда корабли, а вы полетите…

Все мы, присутствовавшие при этой беседе, подумали, какие непостижимо большие перспективы стоят перед человечеством… Запускать корабли, летать к звездам. Сегодня поднимется в космос Герман Титов, завтра — Космонавт Три, послезавтра — его друг. А пройдет десяток-другой лет — и трудно себе представить, какой сложности полеты будут выполнять их дети…

«Пошла, родная!»

Утро выдалось, как и тогда, при полете Гагарина, удивительно хорошее — тихое, ласковое, солнечное. Быстро вскочив с постели, Герман подбежал к окну, полной грудью вдохнул свежий воздух. Обменявшись дружескими шутками, Герман и его дублер выбежали во двор.

Космонавты, как обычно, проделали гимнастику, позавтракали. Затем обоих осмотрели врачи. Выходя из домика, мы остановились на пороге, как бы ненадолго попрощавшись с временным жильем…

— «Еще вернемся сюда», — сказал я Космонавту Три. Он улыбнулся и еще раз, будто для памяти, оглядел домик.

На стартовую площадку Космонавты Два и Три прибыли в полной космической форме — в скафандрах. Сравнивая обстановку предстартовых минут второго полета человека в космос с первым, можно отметить некоторое отличие. При полете Гагарина мы все очень волновались. А тут появилось, может быть, даже излишнее спокойствие. Герман был особенно спокоен.

В дороге смеялся, шутил, будто ему предстояло что-то обыденное, легкое. Когда автобус остановился и все мы вышли из него, Герман обнял Космонавта Три, чокнулся с ним шлемом скафандра. Это превращалось в своего рода традицию: перед вылетом космонавты чокаются шлемами. В звоне металла, кажется, слышится доброе напутствие в дорогу: «До скорой встречи!».

Затем мы распрощались с Германом. Обнимая ставшего в эту минуту еще более дорогим для меня человека, я что-то говорил ему, но было уже поздно. К нему стали подходить многие находившиеся на старт-площадке.

Невдалеке стояли космонавты. Они поджидали Германа. Увидев их, он замахал рукой и побежал к ним. Я пытался приостановить его, но, прежде чем я успел это сделать, он уже смешался с ребятами, неуклюже обнимая каждого из них.

Герман отправлялся в космос уверенно, с хорошим настроением. Это видели все — и члены Государственной комиссии, и конструкторы, и друзья-космонавты, провожавшие его в дальнюю дорогу. Его уверенность и спокойствие, видимо, передались и всем окружающим. На этот раз, в отличие от первого старта, никто не нервничал, не курил папиросу за папиросой. Все держались собранно, ровно. Кто-то даже шутил, смеялся.

Стоя у радиостанции, мы слышали радостно возбужденный голос Германа и видели на экране телевизора его красивое, мужественное лицо. Шлем скафандра подчеркивал его высокий лоб, прямой нос, слегка выдвинутый вперед подбородок.

До старта оставалось десять минут. Руки Германа потянулись к пульту управления. Он был готов к работе. Еще раз — больше для порядка — проверил приборы, связь. Все нормально! Приветливо улыбнулся всем тем, кто видел его на экранах телевизоров, и закрыл шлем скафандра.

Раздалась последняя команда:

— Подъем!

Ракета очень плавно и устойчиво, все набирая и набирая скорость, пошла вверх.

Герман кричит, охваченный радостью:

— Пошла, родная! Будьте здоровы, товарищи! До скорой встречи!