Космоолухи: до, между, после

— Да, я в детстве увлекался их разведением, — гордо подтвердил Роджер и, ухватившись за шанс распустить хвост и плавники, возвышенно продолжил: — Японский пруд — это не просто яма с водой и рыбками! Это философская концепция, в которой каждый кустик и камень занимает свое место. В нем все должно быть гармонично и прекрасно. Взгляни, например, на этих золотых рыбок, совершенных в своей красоте и неподдельной естественности…

Полина не только поглядела, но и, не удержавшись, легонько ткнула рыбку пальцем в спинку. Рыбка поплавком кувыркнулась через голову и столь же флегматично поплыла в обратном направлении, извещая всех подписанным брюхом, что «гребной киберзверь для жидкость купи еще тут!».

— «Неподдельной естественности»? — пробормотала девушка, с трудом сдерживая смех.

— Должно быть, они у них часто дохли, — смущенно предположил Роджер, едва не добавив: «как у меня».

Неловкий момент кстати — или некстати? — прервал звонок видеофона. Сакаи не без труда выудил его из широкого пояса и уставился на экран.

— Вадим, — сообщил он, не спеша принимать вызов. — Интересно, что ему надо?

— Ну так ответь! — Полина отряхнула мокрую руку и встала. — Ничего страшного, я подожду!

На душе у Роджера шоаррскими лисами скреблись недобрые предчувствия, но уважительного повода сбросить звонок общего знакомого, увы, не было.

— Слушаю.

— Роджер! Ты еще здесь?!

Роджер определенно был здесь, но он понял, что имеет в виду Вадим: не далее как вчера они созванивались наполовину по работе, наполовину просто потрепаться, и Сакаи обмолвился, что планирует задержаться на планете на пару-тройку деньков (правда, зачем — не признался).

— Отлично! Мне срочно нужна твоя помощь! — Надрывный голос Вадима не позволял в этом усомниться.

— Что случилось?!

— У меня через полчаса очень важная встреча, а няня внезапно заболела, и мне не с кем оставить Алика!

— Вадим, ты совсем рехнулся?! — максимально вежливо осведомился Роджер, памятуя о чести предков и наблюдающей за ним Полине. — Я занят! Возьми его с собой!

— У меня не та работа, чтобы таскать туда полуторагодовалых младенцев! Я еду обрабатывать одного из потенциальных осведомителей, мне передали, что у него есть важная информация и он готов слить ее в обмен на кое-какие бонусы!

— А может, младенец его как раз растрогает и он охотнее пойдет на контакт? — предположил патрульный.

— О да! — саркастически хмыкнул Вадим. — Этот тип в молодости промышлял киднеппингом, так что Алик, несомненно, всколыхнет в нем ностальгические чувства! Только тогда, боюсь, никакой сделки не будет — я его за первый же «растроганный» взгляд прямо на месте придушу, а ребенку вредно на такое смотреть!

Роджер в общих чертах знал, какое дело сейчас расследует Вадим и насколько оно важно, а полицейские и друзья должны помогать друг другу… но должен же быть какой-то предел!

— Слушай, я тут вообще-то с девушкой… — сделал он последнюю попытку выкрутиться.

Вадим блестяще проигнорировал как укоризненный тон, так и взгляд.

— Ладно, тащи ее с собой!

— То есть тебе ребенка с собой на работу нельзя, а мне девушку к тебе в няньки можно?!

— Да, — без колебаний подтвердил Вадим. — И давайте скорее, а то я уже опаздываю!

Роджер ошалело поднял взгляд от умолкшего видеофона.

— Ничего страшного! — поспешила утешить кавалера Полина. — Я с удовольствием с тобой съезжу, очень хочется поглядеть на маленького Дэнечку! И видишь, как хорошо, что Ланс с нами остался! Он нас подвезет.

«Котик» торжествующе улыбнулся в своей кривой манере, левым краем губ.

— Ага, — без всякого восторга пробормотал Роджер, — просто замечательно!

* * *

Как и все пилоты, Сакаи не любил, когда за штурвалом сидел не он. Но флайер принадлежал «мозгоедам», а Ланс был их официальным пилотом, так что пришлось терпеть. Романтический полумрак на заднем сиденье (на улице уже начинало темнеть) пропадал зазря: киборг вроде бы смотрел строго вперед и на приборы, не придраться, как к таксисту, но Роджер все равно противоестественным образом чувствовал на себе его цепкий взгляд, причем со всех сторон. Видимо, «котик» подключился к бортовым камерам.

Зато по пути у Сакаи созрел коварный план.

Вадим жил в частном доме, доставшемся ему в наследство от троюродной бабушки и стоявшем в маленьком тихом райончике из таких же реликтов второй волны колонизации. Строительные компании давно точили на него зубы, регулярно откусывая кусочек то с одного края, то с другого, и уже вплотную подобрались к бабкиному дому, однако упрямая старушка неизменно отвергала их выгодные, но оскорбительные предложения, в завещании умоляя наследников (оказавшихся в единственном числе) не продавать «родовое гнездо, где прошли лучшие дни моей молодости». Когда знакомые начинали поддразнивать Вадима насчет излишней сентиментальности — мол, ты об этой бабке даже не знал, пока она в ящик не сыграла! — тот отшучивался, что просто ожидает лучшей цены, город-то растет и земля дорожает. А вот сосед слева уже сдался, и там высилась пока еще пустая, но уже полностью достроенная двадцатиэтажная коробка, за которой шумела и переливалась огнями оживленная улица.