Космопол

Закрыв за собой дверь изолятора. Станков перестал быть тяжело больным космонавтом. Стал тенью, быстро и неслышно пробиравшейся коридорами, пустыми, как взгляд сомнамбулы. А излучатель в его руке казался крестом священника, спешащего к смертному ложу угрюмо и сурово…

Он достиг решетки, отделявшей больницу от административной части здания. Магнитный шифрозамок открылся, едва он прикоснулся пальцами. Теперь Станков не был даже тенью. Стал тенью тени, бесшумной и грозной.

В кабинете директора больницы горел свет. Тень проскользнула туда, укрылась за ширмой, отгораживавшей традиционную кушетку, и прислушалась к тихому разговору нескольких человек в соседней комнате.

— …господин ординатор, новенькие еще не пришли в себя, — говорил Берт, — нужно подождать. Все работы по нейрохирургии и трансплантации можно выполнить потом, когда комиссия официально заверит, что вся четверка больна безнадежно…

— Вздор! Нужно спешить, — раздался другой голос, придушенный, хриплый и грозный. — ООН решила продолжать исследование планеты…

— И кого же почтенное собрание собралось оперировать? — спросил Станков, встав в дверях и спрятав оружие за спиной.

— Скажем, тебя, — Берт вынул из кармана парализатор и попытался обезвредить Станкова.

Струя галлоперидола-икс не оказала на того никакого действия.

— Я знал! Все обман! — Ординатор вскочил из-за стола. Он был голый, его кожа, серая и лоснящаяся, вдруг треснула, и из нее, как из кокона, стало высвобождаться нечто, знакомое уже Станкову.

Станков сказал:

— Коллега, здесь вам не карнавал, я не люблю замаскированных, — и захлопнул дверь у себя за спиной.

Перед ним стояли несколько растерянных людей в белых халатах и одно чудовище.

— Неплохо! — Берт медленно раздевался, готовясь преобразиться. Смотрел то на Станкова, то на своего шефа. — А может, поговорим? Он мне кажется здравомыслящим, хотя и подвергся некоторым биофизическим переделкам…

— Вряд ли это что-нибудь даст, — прохрипело чудовище. — Он… он не поддается психофизическому воздействию. Нужно его немедленно унич…

Станков выстрелил два раза, и на полу остались два алых пятна.

— Уничтожить? — засмеялся он.

— Черт побери, кто вы такой? — вскрикнул мужчина в халате лаборанта.

— Киборг, — сказал Станков. — Но прежде чем меня переделали, я был человеком, как и вы, до того, как попали на Планету Упырей… ведь вы все там побывали, верно?

— Но я — человек! — крикнул лаборант, не сводя глаз с оружия.

— Ну? Братцы, сбрасывайте-ка шкуры и покажите, что там у вас под ними…

Они ринулись на него. Будь он человеком, погиб бы. Но он не был человеком. И потому погибли они.

Перезарядив излучатель, он присел на единственное кресло, оставшееся чистым, набрал на пульте видеофона номер центра Космопола.

Когда экран засветился и дежурный офицер вылупил глаза (он увидел часть комнаты, где произошло побоище), Станков сказал:

— Лейтенант Станислав Мак-Ласки докладывает: агентура чужаков на Земле ликвидирована. Передайте это четвертому департаменту.

Офицер откозырял, но не отключился. Станков его понимал. Как-никак четвертый отдел, центр контрразведки, находился в ведении самого Генерального Секретаря ООН, и даже в самом Космополе мало кому выпадал случай увидеть своими глазами агента «суперсекретчиков», тем более за работой.

— Может быть, выслать патруль? — неуверенно предложил офицер, едва не прижавшись к экрану носом.

— Спасибо, сам справлюсь! — Станков выключил видеофон.

На следующий день, одетый в просторное кимоно, выспавшийся, целеустремленный, он вышел в больницу. Она была все еще оцеплена солдатами, репортеры газет и видео сходили с ума, безуспешно пытаясь проникнуть внутрь хотя бы на минуточку. В лифте Станков встретил офицера, с которым разговаривал вчера.

Увидев профессора, офицер стал белее стены — а стены там были белоснежные — и, силясь проглотить слюну, тихо сказал:

— Я все видел! Ужасно! Если вся эта планета населена такой пакостью… то ее нужно уничтожить, как вы уничтожили тех восьмерых упырей…

Станков, не ответив, покинул лифт.

В процедурной, куда он спешил, лежали все три его товарища по несчастью.

Хотя все они были еще слабыми после операции, когда из черепных коробок у них извлекли вживленные чужаками кристаллы, троица усмехалась в предвкушении разговора.

— Куда?! — преградил ему дорогу высокий врач с лицом аскета и суровыми серыми глазами.

— Мои коллеги! — показал он на выздоравливающих.

Только теперь врач не узнал его и уступил дорогу, сказав:

— Вижу, ты не растерялся. Выдержал! Ну, и как там твои катушки, Киборг? — хлопнул он по плечу Станкова, а в глазах у него светилась заслуженная гордость, маскировавшаяся улыбкой.

— Искрят, когда дождь собирается! — подмигнул Станков. — Кстати, вы могли бы сделать меня более стойким к внешним воздействиям. Уж поверьте, я побывал в форменном пекле…

— Ты ведь должен был выглядеть и ощущать, как человек, но вместе с тем быть суперсуществом, почти машиной, — врач вздохнул и стал серьезным. Разумеется, если ты хочешь, мы тебя немедленно вернем в прежнее человеческое состояние…

— Только не сейчас. У меня еще парочка дел на других планетах…