Космопроходцы

Несмотря на размытость краёв «бублика» слоем атмосферы, ощущение нависшей над головой прозрачной с одной стороны, с другой – плотной массивной арки пугало и восхищало одновременно. Если долго смотреть на эту странную, идеально изогнутую арку в небе, начинало казаться, что она клонится и вот-вот рухнет на плато и на голову наблюдателя! Хотя логика подсказывала, что это не произойдёт никогда. И всё же что-то было не просто захватывающее воображение в этой небесной конструкции. Что-то ещё заставляло раз за разом оглядывать «космос» и искать несоответствие – не геометрии «арки» или её масштабу, но внутреннему ощущению прекрасного. Что-то в панораме неба Толкина было лишним.

Иван напряг зрение: показалось, что внутреннюю дыру планеты-«бублика» пронизывает прозрачная, почти невидимая «струна». Мотнул головой – «струна» исчезла… и появилась вновь, после того как он отвёл взгляд. Проделав так несколько раз, он убедился в своей правоте и решил обратить на этот феномен внимание спутницы.

Однако сначала его отвлёк Филипп, осведомившись, когда наконец разведка соизволит дать разрешение на посадку второму «голему». Иван естественно разрешил, и катер с группой экспертов сел рядом. Потом начался закат Свечи, сопровождаемый чудесными эффектами цветовых трансформаций, не уступающих по красоте земным полярным сияниям, и мысль о «струне» исчезла.

Так как Толкин имел баранкообразную форму, атмосфера обвивала планету не как сферическое тело – общим пузырём, а стокилометровым слоем, распределённым вдоль всей «трубы» «бублика». Поэтому лучи светила пронизывали его дважды: сначала слой верхней части «бублика», затем слой нижней, отчего сама центральная звезда системы с поверхности «бублика» в районе полюсной дыры превращалась в расплывчатое пятно, окружённое более яркими перьями гало. И это было исключительно красиво! Но ещё более захватывающим было зрелище заката, когда Свеча уходила за горизонт, и шесть его перистых обручей гасли один за другим, изменяя цветовую гамму бесшумного небесного фейерверка от изумрудного до вишнёвого цвета, пламенеющего огненным в местах пересечений всех световых перьев.

Досмотрев закат, длившийся всего несколько минут, Иван помог экспертам выгрузить зародыш «Трилистника» вместе с 3D-принтером, пообщался с Филиппом, наконец-то почувствовавшим себя при деле, и предложил Фьоретте сделать рекогносцировку местности.

Девушка согласилась. Делать ей на поверхности планеты в общем-то было нечего. Ивану даже стало любопытно, как ей удалось уговорить капитана покинуть борт корабля. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла позиция Шустова, объявившего Толкин «чудом природы», не опасным для исследователей. Из его речи выходило, что «Дерзкому» ничто в окрестностях Свечи не угрожает.

Катер взвился в быстро «твердеющее» небо планеты. И снова Ивану почудилось, что в полярной дыре «бублика» торчит призрачная заноза, словно некая ось, вокруг которой и вращался тор.

– Фьори, у меня что-то с глазами, – сказал он, останавливая катер на двухкилометровой высоте над бороздами-каньонами, уходящими к болотам полюса.

– Подсоединись к эскулапу! – встревожилась Месси, имея в виду корабельный медицинский кванк-диагност. Все они были во время полёта подсоединены к системе охраны здоровья через сеть датчиков.

– Да нет, я в другом смысле, – виновато сморщился Ломакин. – Мне почему-то кажется, что в дыре «бублика» торчит какая-то прозрачная иголка.

Фьоретта вывела на экран обзора горловину «бублика».

Светило уже спряталось за верхнюю часть обруча, и дыра «бублика» казалась мрачной воронкой без дна.

– Ничего не вижу.

– В том-то всё и дело, что когда я смотрю прямо – тоже ничего не вижу, да и атмосфера мешает, но стоит глянуть туда же периферийным зрением, уголком глаза, так сказать, и проявляется прозрачная спица. Причуды зрения? Или у меня какая-нибудь скрытая катаракта?

– Катаракту у тебя выявили бы ещё на базе при освидетельствовании, – задумчиво проговорила Фьоретта. – Это что-то другое. Подними-ка машину повыше.

Катер стремительно вонзился в небо на десять километров.

– Ещё выше, за пределы атмосферы.

Иван вывел «голем» в космос. Щеку мазнули лучи вынырнувшего из-за горба «бублика» светила.

– Замри!

Катер застыл на месте.

Фьоретта поэкспериментировала сама с собой, то отворачиваясь от прямого созерцания полярной дыры, то глядя на неё в упор, то приближая изображение дырки от «бублика», то удаляя. Хмыкнула, посмотрела на пилота с интересом.

– Что? – не выдержал он.

– Надо доложить капитану.

– Ты тоже увидела?

– На грани восприятия, зрение тут ни при чём. Не «струна» или «ось», как ты говоришь, а скорее какая-то непонятная размытость. Удивительно, что эксперты её не заметили.

– Они туда и не смотрели. – Иван подумал. – Да и мы тоже.

– Ладно, полетели на корабль.

«Голем» метнулся к «Дерзкому», висевшему над «бубликом» Толкина на высоте в одну тысячу километров.

7

Бугров выслушал вернувшихся разведчиков внешне спокойно.