Космос

— Да и нет. Понимаешь, даже если бы у нас с тобой ничего не случилось у меня дома, я всё равно не смог бы дальше так жить. Вспомнил, как бывает, как это должно быть. С тобой я вспомнил, что значит быть влюблённым в женщину, любить её и «на меньшее я не согласен», так, кажется, поётся. Лиля — не дура, когда узнала, сопоставила факты. Я действительно не вожу женщин домой, никогда не водил, если привёл — значит, это что-то особенное для меня, понимаешь? Помнишь, я рассказывал, что даже сиделку из посторонних не терпел в своём доме, сродни фобии какой-то… Няню Лены с трудом переношу, потому что необходимость, домработница приходит два раза в неделю, только, когда меня нет, но уж привести женщину для одноразового секса — нет, никогда. Лиля это прекрасно знает. Тебя узнала из великой и могучей сети, нашла твоё фото на вашем корпоративном портале и узнала… то, что «Ювест» заключает договор с Белицкими, не тайна. В бизнес она не суётся, никогда. Здесь она на горло не только Тане, себе наступит. Лиля молчала, скандал может повредить деловой репутации. Молчала, а в ней копилось… сама понимаешь, что. Если бы она узнала, что ты участвуешь в трофи, поверь, уже через час была бы в гостинице, ураган Катрина показался бы слабым ветерком. Одно дело — переспать с Варварой Арнольдовной Белицкой, можно питать надежды, что я заберу заявление. Поиграли, и будет, мало ли, как ведут бизнес взрослые люди, — улыбнулся Варе в губы и неожиданно лизнул нижнюю, быстро, ловко отстраняясь. — Другое — узнать, что мы продолжаем общаться дальше и совсем не на рабочие темы. Поверь, никому не нужен скандал, который эта сумасшедшая закатила бы там. Тебе в первую очередь, тем более перед соревнованиями.

— А жена?

— Что жена? Как отреагировала?

— Да, как отреагировала, по твоим словам выходит, что ты с Лилей разводишься, а не с женой.

— Да уж, заполучить в тёщи родную сестру — тот ещё треш, — ухмыльнулся. — Таня отнеслась спокойно, даже не так, благодушно. Она действительно особенная девушка, это сложно объяснить, но если абстрагироваться от того, что мы поиграли в семью, она не может вызывать неприязни. Удивление, скорей. Развод будет долгим и непростым, у нас совместное имущество, ребёнок… и если с имуществом понятно, я с лёгкостью отдам дом, всё равно жить рядом с Лилей не имею желания, а к бизнесу Таня не имеет малейшего отношения, то, что делать с Леной — ума не приложу. С одной стороны, я и сам неплохо справляюсь, с другой — девочке нужна мать.

— Справляешься? Лена же с Лилей живёт.

— Если бы, — тихо засмеялся. — Дочь вернули отцу в назидание за плохое поведение. Так что, нас теперь двое с Леной, и няня.

— Даааааа…. Погоди, погоди, — встрепенулась. — Всё это хорошо, но ты сюда, — с ударением, — приехал с женой! А говоришь — разводитесь.

— Ну, Варь, всё просто, здесь какой-то очередной СПА при очередном санатории, где она наводит красоту. Какая-то невероятно полезная минеральная вода, ванны, души, клизмы, прости, очищающие, — он засмеялся громко. — У нас Лиля с юности омолаживается и «чистится». Таню туда же, только Лиля склонна к полноте, в отличии от Тани, мы все склонны, я в обычные дни стараюсь придерживаться режима питания и физических нагрузок, а Лиля пошла другим путём, как Ленин.

— И ты посадил и повёз её?

— Да, — передразнил. — Посадил и повёз, устроил со всеми удобствами в гостинице, в отдельном номере, если это важно. Утром отвёз в санаторий, туда же Лиля должна прикатить, ей случайно, — явно с издёвкой было сказано «случайно», — место в машине не нашлось, а при Тане я не мог говорить, она тут же доложит, по своей простоте, написал тебе, но кто-то отключил телефон.

— Действительно, неубедительное объяснение… — протянула тихо и вздохнула.

— Надеюсь, это будет убедительней, — он резко развернул голову Вари лицом к себе, так, что затылку стало больно от давления пальцев, и начал целовать губы.

Держал крепко, давил сильно, а целовал легко. Проводил языком, останавливался, играл, пока не раскрыла рот, впуская язык и горячее дыхание, тогда руки ослабили хватку, а поцелуй, наоборот, стал жёстче, грубее, глубже.

Варя каким-то чудом перевернулась грудью к мужской груди, твёрдой, горячей даже через слои одежды, перекинула ноги за поясницу Стасу и начала тереться тем местом, которое больше всего в этом нуждалось. Стас отвечал такими же ритмичными покачиваниями бёдер. Голова кружилась, дыхания не хватало, губы становились слишком чувствительными, как и всё остальное тело. Варя, от макушки до пяток, становилась слишком чувствительной, слишком отзывчивой, слишком влюблённой.

Его ладони, немного шершавые, тёплые, пробегались под футболкой или проникали под трикотаж белья на ягодицах, сжимали, гладили, очерчивали круги и узоры, её ладошки отвечали взаимностью. Они не раздевались, не соприкасались голыми телами, скользили где-то на грани чувственной прелюдии и никак не хотели двинуться дальше или остановиться. Балансировали на грани и упивались этим.