Космос Эйнштейна. Как открытия Альберта Эйнштейна изменили наши представления о пространстве и времени

В 1913 г. Эйнштейн был избран в Прусскую академию наук, а чуть позже ему было предложено занять пост в Берлинском университете. Предполагалось сделать его директором Института физики Общества кайзера Вильгельма. Помимо громких должностей, которые мало что для него значили, это предложение было особенно привлекательным для Эйнштейна еще по одной причине: там от него не требовалось преподавать. (Хотя лекции Эйнштейна пользовались популярностью, так как было известно, что он доброжелательно и с уважением относится к своим студентам, преподавание отвлекало от главного, что его интересовало, – от общей теории относительности.)

В 1914 г. Эйнштейн прибыл в Берлин для встречи с членами факультета. Он немного нервничал под их внимательными и оценивающими взглядами. Позже Эйнштейн напишет: «Господа в Берлине ставят на меня как на призовую курицу-несушку. Что же до меня, то я даже не знаю, смогу ли снести еще хоть одно яйцо». Тридцатипятилетний бунтарь со странными политическими взглядами и еще более странным внешним видом вскоре вынужден был приспосабливаться к строгим чопорным порядкам Прусской академии наук, члены которой обращались друг к другу «тайный советник» и «ваше превосходительство». Эйнштейн задумчиво писал: «Кажется, большинство членов ограничиваются тем, что демонстрируют какое-то петушиное величие на письме; в остальном они вполне похожи на людей».

Триумфальное восхождение из патентного бюро в Берне к вершинам немецкой физики недешево обошлось Эйнштейну в личном плане. По мере того как начала расти его слава в физическом сообществе, личная жизнь начала разваливаться. Для Эйнштейна эти годы были самыми продуктивными, они принесли плоды, которым со временем суждено было изменить историю человечества. Однако ученый совершенно не имел свободного времени, и он заметно отдалился от жены и детей.

Эйнштейн писал, что жизнь с Милевой была подобна жизни на кладбище, он избегал находиться с ней наедине. Его друзья разошлись во мнениях о том, кто из супругов был в первую очередь виноват в разрыве. Многие считали, что Милева все сильнее замыкалась в себе и злилась на своего знаменитого мужа. Даже друзья Милевы с грустью признавали, что за эти годы она сильно постарела и заметно сдала. Она становилась все более скандальной и холодной и ревновала мужа даже к коллегам. Обнаружив письмо с поздравлением, присланное Эйнштейну Анной Шмид (которая познакомилась с Эйнштейном во время его недолгой учебы в Арау и после благополучно вышла замуж), она сорвалась и устроила Альберту самый, может быть, громкий скандал за все время их и без того уже непрочного брака.

В то же время некоторые считали, что Эйнштейн определенно не был идеальным мужем; он постоянно куда-то спешил, оставляя Милеву практически в одиночку воспитывать двоих детей. Не секрет, что путешествия в начале XX в. были делом непростым и небыстрым, поэтому Эйнштейн часто отсутствовал дома по несколько дней и даже недель. Как корабли в ночном море, они встречались ненадолго, когда Эйнштейн оказывался дома, обедали вместе или посещали театр. Он был настолько погружен в абстрактный мир математики, что энергии (в первую очередь эмоциональной) на общение с женой и поиск подходов к ней у него почти не оставалось. Хуже того, чем больше она жаловалась ему на одиночество и на то, что его почти никогда не бывает рядом, тем больше он удалялся от нее в мир физики.

Вероятно, мы будем правы, если скажем, что в той и другой позиции была, безусловно, доля истины и что обвинять кого-то одного бессмысленно. Задним числом можно сказать, что такой брак был обречен на невыносимые перегрузки. Возможно, их друзья много лет спустя были правы, говоря, что эти двое были попросту несовместимы.

Однако окончательный разрыв стал неизбежен после того, как Эйнштейн принял предложение из Берлина. Милеве не хотелось ехать в Берлин. Возможно, она, как славянка, очень скованно чувствовала себя в центре тевтонской культуры; что еще важнее, в Берлине жили многие родственники Эйнштейна, и Милева боялась оказаться под их суровыми неодобрительными взглядами. Ни для кого не было секретом, что родственники мужа ее ненавидят. Поначалу Милева и дети все же поехали в Берлин с Эйнштейном, но затем она внезапно взяла детей и уехала в Цюрих. Больше они никогда не жили вместе. Эйнштейн, обожавший своих детей, был опустошен. После этого он вынужден был поддерживать отношения с сыновьями на расстоянии; чтобы увидеться, ему нужно было совершить изматывающее десятичасовое путешествие из Берлина в Цюрих. (Когда со временем права на воспитание детей были признаны за Милевой, Эйнштейн, по словам его секретаря Хелен Дукас, проплакал всю дорогу домой.)

Был, вероятно, еще один фактор, заметно ускоривший разрыв, – все более заметное присутствие в Берлине рядом с Эйнштейном некоей его кузины. Он признавался: «Я живу очень замкнутой жизнью, но вовсе не одинокой, благодаря заботе одной моей кузины, которая, собственно, и перетянула меня в Берлин».