Космос Пушкина " России первая любовь…"

Заглушка, печка и стена

В печи огонь давно уже погас.

Заглушкою тепло храня в избушке,

Старушка-печка приглашает нас

На посиделки к ноченьке-подружке.

– Ты неподражаема. Ещё получи задание:

Невеста, ворота, забвенье

Открылись широко ворота.

Невесту на тройке везут

Примчались. С небес позолота

Сошла. И в забвенье маршрут

Той свадебной тройке намечен.

Он будет лишь в памяти вечен.

Но где? В небесах, или тут?

– Это невозможно! Тебя не собьёшь. Ты просто виртуоз, Танюша. Я скажу тебе о том, что

ты это испытание проходишь, прежде чем начать писать поэмы и стихи с А. С. Пушкиным.

Ставни, печаль, изба

Сестра печали – старая изба

Закрыла ставни, может быть, навечно.

О, Боже, как бесчеловечна

К российской доле матушка-судьба!

242

Лепет, соловей, розы,

Лепет, розы, вздох любовный,

Ночью – трели соловья, –

То простой и полнокровный

Быт в оправе бытия.

Берёзка, угол и конёк.

Конёк избы российской возвещает:

Здесь хлеб и соль делили пополам.

Берёзок ветви воздух очищают,

Раскинутые по углам.

– Ты справляешься сверхуспешно. Пиши, тренируя упругость стиха:

Мгновенье, мрак и посох.

Во мраке, с посохом плетясь едва-едва,

Шел нищий и, протягивая руку,

Мгновенья вечности считал. И, стуку

Колёс внимая, сотрясалась голова.

Мгновенье, чувство, перо

Сижу я за столом. И нынче, как вчера,

Рождённые космическим потоком

Слетают во мгновенье ока

Усилья мысли, чувства и пера.

Говор, ветер, соха

Под говор ветерка с сохою плёлся пахарь.

Он песню о России тихо пел.

Шёл по земле не ведающий страха,

Но песню ту закончить не успел.

– Это ты, Серёженька, наверно, мне помогаешь?!

– Ну, помогаю, нет спора. Но ты точно улавливаешь космические вибрации.

Бог, свеча, угол

Во все углы поставлю я свечу.

И Бог незримо будет в этом доме.

Молитву сотворю и освещу

Святой водой все буковки в Альбоме.

– Не устала?

– Нет, я с удовольствием пишу эти маленькие импровизации.

– Это энергоёмкая информация. Пушкинская школа – это игра в слова-символы,

укрепление летящего импровизационного дара. Но это ещё и возвращение предвечной памяти о

существовании и укреплении связи с Небом.

Медведица, сыновья, Свирель

Не сомневайся, это мы – большие

Медведицы Великой сыновья,

Живём в тебе, как в созданной вершине,

Которую веками мы вершили,

Свирель, вершина творчества моя!

Кочерга, печь, веник.

Пристала кочерга к печи:

Учи меня, родимая, учи,

как закалиться в жарком лоне.

Ответила ей печь:

243

Мой жар тебе – что веник той вороне,

которая просила Бога

летать как Бог,

а скачет до порога.

– Папочка! Но это ты ведь ты мне подсказываешь! Я бы сама так не написала!

– Это плод размышлений твоих родных, которые живут в Космосе! Свирель – плод

творческих усилий множества поколений.

Пиши ещё

Север, Юбилей, Апрель

На севере давно уже зима.

Но не страшны Апрелю злые вьюги.

У маленькой космической подруги

Наш юбилей войдёт во все дома.

БОГ, свеча, угол

Во все углы поставлю я свечу.

И Бог незримо будет в этом доме.

Молитву сотворю и освещу

Святой водой все буковки в «Альбоме».

Звон, локоть, Апрель

Апреля звон принёс рожденье

Свирели – дочери моей.

Сплочённость дружеских локтей

Рождает свет- стихотворенье.

Это четверостишие явно было от Отца моего.

Он давал понять, что речь идёт не о месяце апреле, а об Апреле духовном. Апрель Поэтов

Неба уже зародился.

Из этого явствовало, что Пушкинская школа ещё и умеет предсказывать события.

Упоминание слова «Альбом»: «Освещу все буковки в «Альбоме» – предсказывало

открытие мною в 1995 году моей авторской программы на городском радио «Литературный

альбом России».

Слово «Апрель» неоднократно повторяется в четверостишиях, начиная с 1990-го года.

Но я ещё не знаю, что позднее несколькими годами возникнет общество Поэтов,

передающих мне стихи из Космоса, и оно будет названо «Апрелем».

А затем название «Апрель» получит мой альманах, номера которого будут размещаться в

Интернете. И это название будет связано с пушкинским журналом «Современник»

Что касается Юбилея, – речь идёт о Юбилее А. А. Блока. В 1990-м году ему исполнилось

110 лет.

И этому была посвящена поэма «Сто десять звёзд».

Пушкинская школа стала для меня своеобразной духовной Меккой, где Душа отдыхает,

отодвигая в сторону мелочи жизни, и говорит:

В литературе, словно в государстве,

Приказывает сердце жить.

И Пушкиным – царём на этом царстве –

Извечно пуще жизни дорожить.

В нём – кладезь мудрости и кладезь благородства.

В нём – продолжение славянского родства.

В нём – всех земных народов сходство

И безначальность естества.

С Христом роднящее высокое искусство

Беспечно, доблестно и честно строить дом,

244

Беречь в Душе отеческое чувство,

Не расплескав достоинство притом.

Величье женщины в Душе лелеять вечно

И рыцарство мужчины сохранять.

Быть проще, величавей, человечней,

Чтоб сердцем всю Вселенную обнять.

Пушкинская школа часто давала четверостишия, которые впоследствии развёртывались в

целое стихотворение: