Космос Пушкина " России первая любовь…"

своём детище мечту о красоте, – да разве перечтёшь все волшебства нашего северного края,

которые открылись нам!

110

Всё, что было увидено и услышано,– вошло в нас как неотъемлемая часть нашей жизни,

как подарок судьбы.

А сам город навсегда остался самым притягательным местом на земле, где можно было

отдохнуть душой, повстречаться с родными, вспомнить молодость.

И как-то само собой с годами сам Ленинград, словно незаметно переродившись в Санкт-

Петербург, всецело завладел моим сердцем, именно как город Великого Петра и первого Поэта

России, где был взлелеян и выпестован ПУШКИНСКИЙ ГЕНИЙ.

Вот почему таким восторгом наливалось сердце, когда оно чувствовало,– как? – одному

Богу ведомо – приближение Поэта, его мысленного взора к его любимому городу.

Вот почему таким воздушным становилось перо, такой лёгкой – рука, которая строчила

без промедления, нет, снимала с Неба эти строки.

Нет, воистину, включался неведомый небесный самописец!

БЕЛЫЕ НОЧИ

Поэма о Петербурге

май 1996 года

Я вдалеке, но мне милы рулады

Ветров балтийских над седой волной

И очертанья каменной громады,

Чернеющие позднею весной;

Прелестных далей томные туманы,

Ушедшие за синий горизонт.

О, Питер, Питер, наносящий раны

Таким, как мной оплаканный Назон!*

Опять разбужен веяньем весенним,

Охвачен вдруг волнением в крови,–

Прошла пора дремотной русской лени;

Пришла пора полёта и любви,–

Плыву к тебе на облаке восторга,

Резных оград твоих приемлю вид.

И в духе предсказаний Сведенборга**

Со мной мой милый город говорит.

Он помнит всё: в нём живы те напевы,

Звучавшие в дни празднеств и боёв,

И дышит тайно облик милой девы

Среди садов, гуляний и пиров.

Но я – простора друг. Я улетаю

Из замков и кунсткамер на простор.

Я синь небес опять благословляю,

Веду с Невой привычный разговор.

О, ночи белые, вам нету в мире равных,–

Вы волшебства и таинства полны.

Под вашу сень простых и полноправных

Зову я всех, кто в Питер влюблены.

Летим над этой каменной громадой:

Застроен Питер, что твой исполин:

Здесь всё, что надо нынче и не надо

Для сердца, для ума и именин.

111

Чернеют трубы, небо задымляя.

О, бедная балтийская волна!

О, бедная моя одна шестая,

В которую подруга влюблена!

Воспеть оград твоих узор чугунный

Мечтал, мечтая пел, и изваял

В своих стихах, дерзнув в ночи безлунной

Изобразить строкой твой идеал.

О, крепость стройная, в тебе изгиб металла,

Душа мастерового – кузнеца.

На празднике труда и карнавала –

Неповторимость строгого лица!

Струит игриво тонкая ограда,

Овал с пунктиром чётко сочетав,

Свой стройный почерк взору на отраду,

Верша свой бег, свой быт и свой устав!

О, город гордый скульпторов и зодчих,

В содружестве создавших феномен,

Благослови тебя, могучий Отче,

Не думавший про вой ночных сирен.

Как сердцу больно от одной лишь мысли –

Мир мог лишиться этой красоты!

Она, вспорхнув, такой достигла выси,

Что превзошла стремление мечты!

Твоих мостов, взлетевших над Невою,

Стремителен и лёгок дивный бег.

Здесь тоже сердце вместе с головою

Запечатлели миг и день и век.