«Господи, зачем только я оставил ее сегодня утром, — в отчаянии думал он, — я же видел, что с ней что-то происходит!»
Ясмин согласно кивнула в ответ на его слова.
— Да, в записке написано, что на кассете письмо для тебя. — Она протянула ему гитару. — А это тебе.
Еле передвигая ноги, Дэвид подошел и взял гитару. Он помнил, как много эта гитара значила для нее, и тем не менее она оставила ее здесь.
Дэвид поставил кассету в магнитофон.
— Мне уйти? — коротко спросил Карим.
— Останься. — Дэвид нажал на кнопку.
Голос Билли зазвучал в комнате, и он вздрогнул от ощущения ее близости.
«Прости, Дэвид, я не сдержала своего обещания. Я хотела остаться, но не смогла. — Несколько мгновений пленка крутилась, и вдруг опять раздался голос Билли: — Это не потому, что я не люблю тебя. Я люблю тебя. Я ведь никогда тебе не говорила об этом, да? Видишь, какая я трусиха. Я люблю тебя так сильно, что не могу смириться с этим. Сила моей любви пугает меня, я боюсь стать пленницей этого чувства, боюсь стать твоей невольной рабой. Моя свобода все еще так много значит для меня. Но снова и снова я говорю тебе: я люблю тебя! Говорю я тебе это только сейчас. — Голос Билли был едва слышен. — Я люблю тебя, Дэвид. Я оставляю тебе мою гитару и еще кое-что. Я не могу сейчас что-нибудь сочинить, это написал Роджер Витакер, но все здесь правда. — Голос Билли был нежным и низким, только слегка дрожал от волнения:
Последние звуки стихли, и после паузы голос Билли произнес:
«Прощай, Дэвид. Спасибо за счастливые мгновения, которые я испытала рядом с тобой».
После этого стало слышно только шуршание ленты на кассете. Дэвид подошел и выключил магнитофон.
Он чувствовал, как на его глазах закипают слезы, и некоторое время стоял неподвижно, ничего не видя перед собой. Потом резким движением он протянул гитару, которую продолжал держать в руках, Кариму.
— Пожалуйста, Карим, сохрани ее.
Дэвид бросился в спальню и через минуту вернулся с коричневым чемоданом в руках и бросил его на кровать.
— Ты поедешь за ней? — спокойно спросил Карим.
— Именно это я и собираюсь сделать. — Дэвид открыл дверцы шкафа и стал без разбора снимать с вешалок рубашки. — Она сама не знает, что делает, глупая маленькая девчонка! Если она думает, что ее дурацкая гитара утешит меня, то она сошла с ума. Мне нужна она. Если она не понимает этого, я объясню ей.
— Я думаю, ты тоже нужен ей, — уверенно произнес Карим. — Я не могу сказать, что мне понятны ваши страсти и страдания, я никогда не встречал женщины, которая вызвала бы у меня такие чувства. — Он пожал плечами. — Но она обладает редкой силой духа. Наверное, именно такие люди и способны чувствовать и переживать так сильно и глубоко.
— Ты привезешь ее назад? — с надеждой спросила Ясмин.
— Я надеюсь, что да, — мрачно произнес Дэвид. — Если нет, то я поеду за ней. Она должна понять, что отныне нам нельзя разлучаться.
На столе резко зазвонил телефон.
— Возьми трубку, Ясмин.
Услышав в трубке обеспокоенный голос Клэнси, Ясмин передала трубку Кариму.
Некоторое время Карим слушал молча, лицо его оставалось бесстрастным.
— Я скажу ему, Клэнси, — наконец произнес он и повесил трубку.
Повернувшись к Дэвиду, он медленно проговорил:
— Думаю, что тебе незачем собирать веши, Дэвид. Клэнси только что получил сообщение по сотовому телефону от охранника, который был приставлен к Билли. — Он сделал паузу: — Она в руках у Ладрама. Они были не в силах что-то предпринять.
Дэвид почувствовал, как его пронзил ледяной ужас.
— Что это значит, черт возьми? Как это произошло?!
— Билли ехала по рынку на джипе, когда ей перегородил дорогу ехавший наперерез торговец. Пока она ждала, когда он освободит проезд, невысокий человечек в плаще с капюшоном незаметно сел на заднее сиденье. Видимо, он подал знак, и незадачливый торговец убрал свою машину с дороги. После этого Билли двинулась к городским воротам.