Коснись зари

Хеллер наблюдала за танцовщицей со странным, не до конца понятным ей самой чувством. Какая досада, подумала ока, что из всех развлечений, которые Гордон Пирс мог предложить ей, он выбрал знаменитую Елену Вальдес! В конце концов ее взгляд, оторвавшись от сцены, начал рассеянно блуждать по залу. Хеллер смотрела на море голов, выискивая знакомых по Торговой палате, как вдруг заметила мерцание красного атласа в ложе возле сцены.

— Тетушка, дайте ваш бинокль быстрее! — Хеллер схватила бинокль из рук Абигайль и принялась крутить колесико настройки. Ошибки быть не могло: разумеется, это он и никто другой! Она с трепетом наблюдала за доном Рикардо. Вот он снимает накидку, бросает ее на стул, садится, наливает себе бренди из бутылки, стоящей на столике рядом с ним, а затем делает небольшой глоток.

Хеллер обернулась и с удивлением посмотрела на столик, стоявший рядом с Гордоном Пирсом, а также на столики в смежных ложах, но ни у кого не обнаружила спиртных напитков. Почему же это позволено дону Рикардо? Кем был этот человек, что давало ему право пользоваться индивидуальным обслуживанием? Судя по всему, Гордон Пирс и дон Рикардо прежде никогда не встречались, хотя, казалось, Гордон знал здесь каждого мало-мальски значительного человека.

Не обращая внимания на тихий шепот Абигайль, напоминавшей ей о недопустимости столь вульгарных манер, Хеллер продолжала, почти не скрываясь, разглядывать сеньора Монтаньоса. Она воспринимала это как своего рода компенсацию за оскорбления, которые он ей нанес. Да и в конце концов, какая в этом беда, если человек, за которым наблюдают, ничего про это не знает?

Монтаньос развалился в глубоком уютном кресле, как большой черный кот; его нога лежала на бархатном табурете, рука покоилась на бедре; он держал рюмку с бренди. Казалось, его внимание было всецело поглощено действием, разворачивающимся на сцене. Когда он потягивал бренди, его губы едва касались стенок рюмки. Похоже на поцелуй, подумала Хеллер и тут же выругала себя за столь неподобающие мысли.

Убрав бинокль в серебряный футляр, она возвратила его Абигайль и, по-прежнему делая вид, что не слышит ее нравоучений, уставилась на сцену. Когда первый акт закончился и в зале зажегся свет, Абигайль начала восторженно расхваливать многогранный талант сеньориты Вальдес, которая напомнила ей знаменитую Лолу Монтес. В этот момент Хеллер поняла, что не слышала ни одного слова и не видела ни одного танца: она прислушивалась только к голосу, звучавшему внутри ее, — тому самому, с явным ирландским акцентом, проклинавшему ее за то, что она позволила дону Рикардо поцеловать себя. «Ты всего лишь слабовольная глупая девчонка, — с явным удовольствием продолжал свой разнос внутренний критик, — тебе следовало оттолкнуть его, а затем дать ему пощечину за его наглость. Ты же поступила как дочь своей матери, Хеллер О'Шей! Впредь тебе не следует допускать что-либо подобное, не забывай об этом».

Хеллер закрыла глаза и приказала голосу замолчать, но тут же почувствовала, что ее глаза начали наполняться слезами. Не зная, что еще предпринять, чтобы наконец взять себя в руки, она положила программку на колени и приготовилась оставшееся время не отрывать взгляда от сцены.

Люстры снова погасли, сцена осветилась, и Хеллер увидела Елену. Теперь она была одета в ярко-красное платье, отделанное черными испанскими кружевами: оно облегало ее пышное тело от груди до бедер так плотно, что, казалось, швы вот-вот разойдутся.

В зале не раздавалось ни звука. Обольстительно медленно Елена опустила руку за лиф платья и достала пару кастаньет. Она улыбалась зрителям, флиртовала с ними, притворяясь неопытной танцовщицей. Кастаньеты щелкнули раз, другой, затем она громко засмеялась и крикнула: «Оле!».

Точно рассчитывая движения, Елена начала постукивать правой ногой по деревянному полу: пятка, носок, пятка, носок. Ее волосы упали роскошными волнами на шею и плечи. Подняв руки, она взмахнула кастаньетами над головой, ускоряя ритм.

— Для тебя, любовь моя! — выкрикнула она и закружилась подобно живому пламени по сцене.

Возвратившись в центр сцены, Елена остановилась, посмотрела в зал, затем нагнулась, подобрала подол платья и начала медленно приподнимать его, оголяя лодыжку, икру, колено, бедро…

Хеллер на секунду задержала дыхание. Прежде ей никогда не доводилось видеть такой вдохновенный танец… и такое откровенное выражение страсти. Взгляд Елены был устремлен в зал, ее алые губы вытянулись, как при поцелуе. Хеллер проследила за направлением этого взгляда — он летел прямиком к ложе дона Рикардо.

Сердце Хеллер остановилось, потом снова начало биться с бешеной силой. Не в силах более терпеть, она закрыла глаза, умоляя провидение поскорее закончить все это.

Глава 5