Коснись зари

Однако Гордон, казалось, ничего не замечал, и это еще больше укрепило уверенность в том, что он не был джентльменом: джентльмен не мог не знать различия между музеем искусства и анатомическим музеем.

После того как она чихнула в третий раз, Гордон внимательно посмотрел на нее.

— Надеюсь, с вами все в порядке?

— О да, я прекрасно себя чувствую, — пробубнила Хеллер сквозь носовой платок. — Все дело в пыли. — В подтверждение своих слов она начертила круг на давно не протиравшейся поверхности ближайшего стеклянного сосуда, мало чем отличавшегося от других, стоявших на полке в одном ряду с ним. Надпись на крышке сосуда гласила: «Череп, ребра, таз Ричарда Хардинга, англичанина, который отравил семейство из восьми человек и после этого застрелился».

Хеллер вытерла большую часть сосуда, надеясь получше разглядеть экспонат, и тут же резко отпрянула, поняв, что объектом ее изучения был давно умерший человек. Отвернувшись, она пошла вдоль ряда витрин, бросая быстрый взгляд на каждый экспонат, надеясь встретить что-нибудь более интересное, чем разрушенные болезнью уродливые органы. Дойдя до конца второго ряда, она взглянула вверх и увидела восковую фигуру человека в натуральную величину.

Фигура была полностью обнажена, но Хеллер, хотя и покраснела, однако не отвела взгляда. Она не слишком хорошо разбиралась в мужской анатомии, тем более интригующим представлялось ей открывшееся перед ней зрелище.

Она быстро огляделась, желая удостовериться, что Гордон ничего не заметил, затем поспешила перейти к следующему экспонату.

Хоакин не спускал глаз с Хеллер. Накануне вечером, наблюдая за домом Мейджера, он подслушал, как Чань Сун объяснял своему хозяину, где находился музей, в котором выставлена голова Хоакина Мурьеты. Он также видел, как к задней части дома подъехала темно-зеленая телега. «Мусоровоз Дрейка» — гласила надпись, сделанная на ней тиснеными золотыми буквами.

Когда появился Лино и сменил его, Хоакин отправился в музей: ему не терпелось увидеть «свою» голову в заспиртованном виде; но не меньше его интересовало и то, как отреагирует на встречу с головой Мейджер.

Едва Хоакин в сопровождении Хоу Фана вошел внутрь, как мимо них промчался человек, громко звавший доктора Джордана. Очевидно, с кем-то произошло несчастье.

— Чувствуйте себя как дома! — Выйдя им навстречу, доктор быстро взял саквояж, снял с вешалки пальто и кивнул Хоакину. — Я вернусь и тогда с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

Хоакин проводил его глазами до двери, затем повернулся к Хоу Фану и улыбнулся: мальчишке, несомненно, будет интересно в музее в окружении всех этих необычных экспонатов.

Он уже с полчаса бродил по музею, но так и не обнаружил «своей» головы: внутри музей оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи, его залы были переполнены экспонатами.

Часы уже показывали половину первого, а тот, кого он ждал, все еще не появлялся. Хоакин начинал нервничать. Он рассчитывал, что Мейджер посетит музей именно сегодня, сразу после открытия. А вдруг он ошибся, и Мейджер вообще не придет? Нет, такого не может быть! После того, что произошло на балу, этот негодяй непременно захочет удостовериться в смерти Хоакина Мурьеты…

Дверь снова открылась, и в музей вошли двое — он и она. Узнав в женщине Хеллер, Хоакин был крайне удивлен: вряд ли анатомический музей являлся тем местом, куда можно приглашать уважаемую леди на экскурсию. Это только еще раз доказывало, что, кроме одежды, сшитой у дорогого портного, в характере Мейджера ничто не изменилось.

Неожиданно в голову Хоакина пришла блестящая идея. Он наклонился и что-то прошептал на ухо Хоу Фану.

— Осторожнее, могут возникнуть проблемы, это очень опасный человек.

— Не беспокойтесь, мой справится, — прошептал мальчик и, блеснув улыбкой, растворился среди экспонатов.

С другого конца зала Хоакин видел, как Мейджер, двигаясь между рядами, внимательно разглядывает витрины с экспонатами, в то время как Хеллер направляется в противоположную сторону. Со своего места он наблюдал за ее замешательством у мужской фигуры и даже в какой-то момент подумал, что ей нужна помощь, но она в конце концов прекрасно справилась сама. Это было редкое развлечение.

— Итак, вот мы и снова встретились, — сказал Хоакин, когда Хеллер подошла к нему почти вплотную. — Как тесен мир.

Она остановилась и подняла на него глаза.

— Действительно. И он, кажется, становится все теснее с каждым днем.

Ее пальцы нервно теребили носовой платок, и Хоакин догадался, что сейчас она судорожно пытается понять, с каким из двух его обличий имеет дело на этот раз.

— Вы одна? — небрежно спросил он, стараясь скрыть акцент.

— Нет, со мной мистер Пирс. — Она повернулась и указала в другой конец музея, туда, где, осматривая большую стеклянную флягу, стоял Мейджер. — А вы? — Хеллер огляделась.