Коснуться небес (ЛП)

- Ричард, - говорю я, бросая на него пылающий взгляд. Меня не волнует, выгляжу ли я в данный момент как сука. Это не важно. Я та, кто я есть. Почему он не может позволить людям увидеть настоящего себя? Кого волнует, что он может кому-то не понравиться?

- Ах, вот ты где, детка, - говорит Коннор, обнимая меня за талию и притягивая к себе. Он кивает своему другу. - Патрик, ты знаком с Роуз, верно?

- Нас никогда официально не представляли, - говорит Патрик. Он протягивает руку. - Патрик Ньюбелл.

Я не пожимаю ее.

- Как в Выпечке Ньюбелл?

В этом есть смысл. Коннор никогда и ни с кем не треплется попусту. У него должна быть причина, чтобы уделить вам свое время. Деньги и престиж - два важных фактора. Ньюбелл расположен прямо за Крафт (Орео) и Киблер (всемирно известные торговые марки печенья, выпечки и сладостей - прим.пер.) на рыночной площади. Однако выпечка Ньюбелл более органическая и менее аппетитная.

Патрик смеется и опускает свою руку, осознавая, что я не собираюсь ее пожимать. Он не кажется оскорбленным. Может быть, он слышал о моей репутации. В этих социальных кругах меня часто называют снежной королевой.

- Ага, это компания моего пра-прадедушки, - объясняет он. - Тебе вероятно известно, каково это. Люди постоянно спрашивают у тебя, какой из напитков Физзли тебе больше всего нравится. Ну, я предполагаю, что ты предпочтешь нугу или корицу.

Я стою молча, и это дает Коннору возможность сказать:

- Безусловно, мужик, - он кивает так, словно восхищается этой нугово/коричной беседой.

Конечно, я наверное, могла бы относиться к Патрику с определенным уровнем уважения, но сейчас не время, чтобы налаживать связи. У меня есть... - я проверяю часы - четыре минуты до начала эфира шоу. И мне нужны ободряющие слова. Предпочтительно от Коннора Кобальта, а не от уёбища, которым он сейчас притворяется.

- Можешь дать нам минутку, Патрик? - спрашиваю я.

- Ага, конечно, - он уходит в толпу, вероятно на поиски кого-то моложе, чем он сам.

Когда я поворачиваюсь к Коннору, его глаза пробегают по мне.

- Это не доставляет мне удовольствия так же, как и тебе, - говорит он сразу же. - Поверь мне, я должен использовать слова "убийца" и "чувак" в одном гребаном предложении.

- Ты не должен ничего делать, - отвечаю я. - Даже называть меня деткой, серьезно, - я ударяю его по предплечью. - И ты заключил его в эти ваши братские объятия, Коннор. Кто ты? - я не даю ему времени на ответ, потому что знаю, что это будет чем-то безумно раздражающим. - И что же ты делаешь с Выпечкой Ньюбелл? Хочешь с ними сотрудничать? Это выглядит немного фантастично. Положите магниты в печенье, и всех стошнит.

Я заканчиваю свою тираду, и он смеется надо мной по полной. Но на этот раз все иначе.

Его улыбка, будто говорит мне, что каждое сказанное мною слово было особенным. Словно оно принадлежало ему и мне.

- Что? - кричу я, но мой голос смолкает, когда я вижу взгляд, говорящий, что все, о чем мне нужно думать - это он.

Коннор переплетает наши пальцы и притягивает меня к своей груди:

- Ничего, дорогая, - его теплое дыхание касается моего уха, когда он наклоняется ближе. - Ты выглядишь роскошно в этом платье. Оно твое?

Оно твое? Он спрашивает о том, я ли разработала его. Я киваю.

Коннор убирает мои волосы от лица, перекидывая их через плечо, и я шумно втягиваю воздух. Его пальцы пробегаю по черной ткани с шипами на воротнике и легонько скользят по голой коже шеи.

- Оно так роскошно, что... - говорит он, - я с величайшим удовольствием собираюсь снять его сегодня ночью с тебя, - Коннор целует меня в щеку, и я оглядываюсь, пробегая взглядом по лицам собравшихся, и вспоминая, что мы на публике.

С сотнями других людей.

Мои эмоции внезапно успокаиваются, и когда Коннор сжимает мою руку, я понимаю почему.

Ло прав. У Коннора есть дар.

На экране идет обратный отсчет десяти последних секунд.

Десять секунд.

Это все, что осталось, чтобы понять, потерпит ли это шоу неудачу.

Десять дурацких секунд.

        * * *

Ролик длится тридцать минут, и все выглядит не слишком хорошо.

Я стою рядом с Лили, которая прикрывает рукой глаза, время от времени подглядывая, пока мы наблюдаем за тем, как поезд нашей жизни терпит крушение. Шестеро из нас собрались в знак солидарности возле чертового растения в горшке, ожидая окончания этого шоу. Скотт предпочел стоять возле моих родителей, нашептывая что-то моей матери, а она над этим искренне смеется.

Взгляд Коннора маячит между экраном, моими родителями и Скоттом. Могу сказать, что Коннор хотел бы встрять в их разговор и разбить в дребезги все уловки Скотта, подружиться с моими мамой и папой, но он стоит здесь. Со мной. И я ценю это больше, чем он думает.