Коснуться небес

- Роуз не будет об этом волноваться, - говорю я в конечном итоге. Но Дэйзи и так это знает, так в чем же настоящая проблема?

Дэйзи складывает руки в замок.

- Верно. Хорошо, - она указывает своим большим пальцем в сторону лестницы. - Приходите завтракать, - а затем она исчезает, оставляя неприятные ощущения у меня в животе.

Что-то не так с этим Джулианом.

Я толкаю дверь спальни и передо мной предстает загорелый парень с растрепанными каштановыми волосами и небритым лицом. Больше похожий на итальянца.

Моя первая реакция - он вне сомнений модель. Я могу сказать это по нескольким отличительным чертам, плюс, я уверен, что они познакомились на работе. И пока он стоит перед зеркалом, пытаясь пальцами причесать свои волосы, я осознаю, в чем же состоит реальная проблема.

Этот парень - не подросток. Даже и близко.

- Эй, мужик, - кивает он мне. - Ты ее брат, верно? - он кривится, ожидая, что я начну с ним грубо разговаривать. Ему даже не известно, что у Дэйзи одни сестры и нет братьев.

- А ты новый парень Дэйзи? - спрашиваю я, не давая ответ на его вопрос.

Он неловко покачивается на пятках.

- По-типуууу того...

- Термин чей-то парень не несет в себе более одного значения, - я прислоняюсь плечом к дверной раме. - Вы либо встречаетесь, либо нет.

Он прищуривает глаза, будто смущается.

- Ну, мы вообще-то даже не трахаемся. Она – несовершеннолетняя, - он хватает пальто со спинки кресла. - Что ты скажешь на это?

Ложь.

- Ты все еще можешь быть осужден за содомию в вопросе минета, - отвечаю я. - Так что я бы назвал это траханьем.

Его лицо становиться бледным.

- Посмотри, я - модель. Мы с Дэйзи знакомы почти что год. Мы - всего лишь хорошие друзья.

- Тебе ведь где-то... двадцать два? - спрашиваю я.

- Двадцать три.

Блядь. Рику двадцать три. Он бы убил этого парня.

Я качаю головой.

Дэйзи запуталась. Я вижу это по выражению ее лица, при каждой нашей встрече. С 14 лет она занимается своей карьерой и должна вести себя, как взрослый человек, чтобы выжить в индустрии моды, среди агентов, фотографов и моделей по-типу Джулиана. Но все еще есть люди, такие как Ло и Лили, видящие в ней младшую сестру. Которые оберегают ее, относясь к ней как к шестнадцатилетней девочке, не достигшей своей зрелости.

Возраст - это число, отражающее обстоятельства, окружающую среду или психологию. Для меня возраст имеет несущественное значение, так как я не раз видел людей, которым по тридцать лет от роду, а они ведут себя подобно детям, или некоторых подростков, берущих на себя ответственность за домашнее хозяйство.

Я не сужу людей по цифрам в их документах. Я оцениваю их внутренность и суть.

Думаю, мне стоило бы поговорить с Дэйзи о ее ситуации. Стоило бы дать ей знать, что ее собственное смущение позволяет обществу еще сильнее воздействовать на нее. Что не важно, сколько ярлыков и рамок хотят навязать тебе окружающие; ты будешь в порядке лишь до тех пор, пока сам будешь четко осознавать кем являешься.

И возможно, тебе придется играть по чужим правилам, смириться с их условиями и использовать их терминологию - лично я делаю так всю свою жизнь - но важно лишь то, чему ты сам веришь.

Но если начистоту, я никогда не заведу с ней подобный разговор. Фредерик часто напоминает мне, что я не психиатр этого мира. Я вижу людей насквозь, но должен выбирать кого и что, хочу исправить. Дэйзи и так достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно. Ей просто нужно немного времени.

Запретить ей дружить или общаться с кем-либо не решит проблему. Это просто станет еще одним гнилым напоминанием того, что числа в документах означают больше, чем ее внутренняя зрелость. Так что я должен потерпеть, доставив удовольствие ее парню.

- Дам тебе совет, - говорю я легкомысленно. - Если ты в дальнейшем планируешь организовывать в этом доме ночевки со своим хорошим другом, сведи свои оргазмы до минимума. Возможно, в следующий раз не я буду тем, кто вас застукает, и тогда тебе вряд ли удастся уберечь свои яйца.

- Так... кого мне следует избегать? - смеется он.

- Всех, кроме меня, - говорю я ему.

Он снова смеется, словно это шутка. Я не отрываю от него строгий взгляд, и его улыбка угасает.

- Ох... - бормочет он. - Блин, это хреново, да?

- Ага, чувак, это хреново, - я внутренне содрогаюсь от употребления подобного обращения, но парень явно лучше понимает, если говорить с ним на его языке. Его плечи расслабляются, а на лице снова расплывается легкая улыбка. Это выглядит так, будто мы - друзья.

Еще одно прибавление в моей коллекции.

Насколько же это ебануто? Фредерик... ох, постойте, я же не могу позвонить ему. Раздражение внутри меня все нарастает и нарастает. Очевидно, что мне просто, блядь, нужно вздремнуть.

- Джулиан, как думаешь, я могу взять у тебя твой номер? Ты же едешь с нами в Альпы, верно?