Коснуться звезд

Они молчат и мрачно смотрят.
Хотя дела невелики,
Они горды.
И вроде не стары, а старики.
Живут одни —
Не на вершинах, среди моря,
Ушедши как-то раз от горя,
Забыв про всех, нашли приют…
Эй, тише там, глашатай!
Так вот… Приют тот —
Остров Молчаливых статуй.
Налейте мне еще вина!
Поведаю вам все сполна:
Как бурная волна,
Сошли они на берег.
И погибали, и косило их от мора,
Но выжившие основали скоро
Молчащих жителей страну,
Легенду выдумав одну,
Что был отцом им Бог Немой.
Их создал из деревьев, обвенчал золой,
Омыл волной,
И выросли побеги.
Бутоны почек – первые островитяне —
Тела и лица, словно камень —
Их обработал Бог с искусством
Резчика невиданных фантазий,
Оформив красоту, но… запретив слова,
Считая их раздольем грязи.

Лишь единицы побывали у Молчащих…
Так жить нельзя!
Мы – Люди и общенье – Свет!
Зачем гасить лучины
И терять СВОЙ СЛЕД?
Жить нужно полноценно —
ЖИЗНЬЮ НАСТОЯЩЕЙ!

Приговоренный

Цепи горят на руках,
Режут сухую кожу,
Ярость скрипит на зубах,
Убийцу, как опухоль, гложет.

Страшно до черта и тошно —
Не вырваться, не убежать.
Пристрелят теперь, уж точно.
Не хочется Жизнь отдавать.

Ни проблеска нет надежды:
Печатью скреплен приговор.
А в полосатой одежде
У Смерти как выиграть спор?

Кому утонуть, не погибнет
От стали, огня и петли.
Судьба все по-своему сдвинет,
Избавив от статуса тли.

Но часто момент наступает —
Вердикт свой выносит суд.
Цепи огнем накаляют
И в них на расстрел ведут.

Мститель

Кожу натянешь до боли.
Умоешься снегом,
Заря на подходе.
Молчишь,
Не желая другим своей доли.
А утром – все тело на взводе.

Рывок! —
До жирной черты горизонта.
И на внезапность упор.
Оружие греет бок —
Его впереди разговор.

Семью потерять
За секундный взрыв…
Душа – раскаленный источник.
За что? Дочь, жена…
Плакал дождь, пепел смыв.
С ума не сошел той ты ночью.

Подонкам – могила
Сырая-сырая…
И вечный огонь нутра.
Ты выполнил всё…
В сотый раз вспоминая
Огонь, жгущий камни двора.

Из дула курился дымок —
Тела на дороге пустой.
День выдался непростой.
Уйти не один
Не смог…

Прописался во чрево холод

Охрит осень осипший Город.
Пишет доктор диагноз в карту:
«Прописался во чрево холод» —
К Господину до месяца марта.

На украденной вере строил
Господин дом, богатство и счастье.
Жил спокойно, с собой не спорил
И не видел, откуда напасти…

Фонари расплескали тепло,
Что не грело, селило обман,
А клыкастое страшное зло
Надевало на Солнце аркан.

Господин наш – в ночлежке сырой
(«Где же дом и где сытое прошлое?»)
В настоящем – по миру босой,
А внутри – пусто, гадко и тошно.

Волк