Коснувшись неба

В полете же, невзирая на грохот моторов, Кольцов то и дело донимал его вопросами. Когда Архангельский знаком показал, что не слышит, Кольцов тут же написал записочку. И регулярно обстреливал записочками весь полет. Архангельский заметил, что и прославленный карикатурист Борис Ефимов внимательно поглядывает на него. А стать "героем" его творчества Архангельскому уж никак не хотелось. После в ЦАГИ замучают остротами. В конце полета он почувствовал, что его начинает укачивать. Он, превозмогая себя, напряженно слушал рокот моторов. Наконец Громов лихо зашел на посадку на Темпельсгофский аэродром.

"Крылья Советов" встречали торжественно. Оркестр исполнил "Интернационал" и "Дойчланд, Дойчланд юбер алес", стрекотали кинокамеры, вспыхивал магний фоторепортеров, произносили речи, тут же поднимали бокалы с шампанским.

Дьявольски уставший Архангельский последним уселся в автобус, присланный Советским полпредством в Берлине, и все отправились спать.

На следующий день поднялись на рассвете и поехали на Темпельсгофский аэродром. Предстояло лететь в Травемюнде - осматривать новые немецкие гидросамолеты. Но советская делегация, кроме Громова и Архангельского, решила лететь на новейшем пассажирском самолете "Рорбах", однотипном с АНТ-9. В салон же "Крыльев Советов" уселись два лучших немецких летчика, главный инженер Темпельсгофского аэродрома и четверо заведующих авиационными отделениями крупнейших немецких газет. Таким образом и наши и немцы имели объективную возможность сравнить оба самолета.

Кольцову очень понравился "Рорбах" - точнее, комфорт и идеально продуманная система обслуживания пассажиров, включая карты полета, розданные всем участникам перелета, и альтиметр, помещенный в салоне самолета, так что каждому видна высота, на которой в данную минуту находится самолет.

А вот и вывод Кольцова. "А за всем этим - ... ничего такого, что давало бы преимущество "Рорбаху" перед АНТ-9. Все принятые детали отделки можно было бы, потратив двести рублей, добавить в "Крыльях Советов". Альтиметр, люки и прочее стоили бы тоже около этого. Больше нечего заимствовать нашему самолету у немецкого. Даже наоборот. Но это выяснилось позже..."

"...Осмотр всех технических достопримечательностей Травемюнде длится несколько часов. Затем обе птицы опять вздымаются в обратный путь на Берлин. В промежутке с нами довольно взволнованно разговаривают иностранцы, летевшие на АНТ-9. У них развязались языки, вместо обычных пустопорожних любезностей мы слышим оживленные расспросы, переспросы. Немецкие специалисты откровенно заявляют, что летные качества "Крыльев Советов" оказались для них неожиданностью. И в самом деле, несмотря на то, что моторная группа "Рорбаха" почти на сто лошадиных сил мощнее, чем на нашем самолете, наш показал скорость большую, чем германский: в оба конца поднялся позже и сел раньше. Комплименты оказались не только на словах. Уже в тот же день вечерние газеты поспешили разблаговестить о прекрасном качестве советского самолета. В доказательство справедливости своей оценки печать приводила беседу с германским летчиком, которому Громов на час уступил управление "Крыльями Советов". Германский пилот полностью подтверждал исключительные достоинства АНТ-9".[8]

На следующий день АНТ-9 поднялся с Темпльсгофского аэродрома и взял курс на Париж, Прощание с Берлином было тем более теплым, что советский самолет явились проводить не только официальные лица, но и несколько тысяч берлинских пролетариев. Они пришли с красными знаменами и выстроились вокруг барьера, напоминая, что если достижения советской авиации тревожат врагов Советской России, то радуют и воодушевляют ее друзей во всем мире.

Через пять с половиной часов "Крылья Советов" приземлились на старейшем парижском аэродроме Ле-Бурже. Здесь самолет тоже встречала толпа, но уже полицейских, в форме и без. Самолет тщательно обыскали. Причина выяснилась несколько позже. Оказывается, в газетах появилось сообщение о конфликте на КВЖД. И Особая Краснознаменная Дальневосточная Армия начала боевые действия против белокитайских войск в районе станции Маньчжурии.

Сразу атмосфера стала тревожной. Конечно, Дальний Восток от Парижа очень далеко, но весь мир следит сейчас за событиями на советско-китайской границе. И вот "Крылья Советов", как бы автоматически, в глазах французов и англичан превратились в близкого и вполне реального представителя технической мощи СССР. И Громов, и Архангельский, и Зарзар, и журналисты отчетливо сознают, что враждебным Советскому Союзу кругам было бы очень приятно услышать о катастрофе или неудаче перелета. К тому же Париж в это время был центром белой эмиграции, люто ненавидевшей Советскую власть.