Косово 99

Когда мы уезжали из Косово, он, вместо того чтобы просто взять и свалить не попрощавшись, заглянул напоследок к своей подруге и не имея возможности чем-либо иным помочь ей в предстоящих страшных испытаниях уготованных всем косовским сербам хотел оставить ей пятьсот долларов, сумму по нашим меркам существенную. Сербка отказалась, ответив просто и конкретно — «Я не курва!». Парень предлагал ей помощь, а не оплачивал её ласки, но тем не менее она отказалась. Этот парнишка, впрочем как и все мы, не был богачом. Деньги вполне пригодились бы ему дома, но он хотел использовать их в качестве помощи для своей подруги. Причём эту подругу он никогда бы больше не увидел. По современным циничным и корыстным меркам такое рыцарство является не слишком разумным. Однако, не все люди придерживаются современных мерок. Лично я их не придерживаюсь, я считаю что о выгоде не стоит забывать никогда, но всё же порядочность превыше выгоды. Наверно так думал и мой товарищ прекрасно отдавая себе отчёт в том, что уже в самое ближайшее время для любого косовского серба настанут голодные дни и каждая копейка будет на счету. Он хотел хоть чем-то помочь своей сербской подруге, но та от помощи отказалась, посчитав предложенные деньги попыткой оплатить услуги. Ну и дура.

Что касается меня, то я вообще не вижу ничего плохого в материальной поддержке женщины мужчиной. Такой порядок определён природой — самцы большинства видов животных обеспечивают своим самкам доступ к кормовым ресурсам. Что определено природой, то установлено Богом, а следовательно правильно. Я не знаю чем закончилась история с деньгами, взяла сербка их или же так до конца и осталась при своём мнении. Тут важно другое — у парня были нравственные качества и если бы он обнаружил бы своих товарищей мёртвыми то вряд ли отнёсся бы к этому равнодушно.

Мог бы произойти и другой вариант развития ситуации — мы были бы живы, а наш герой-любовник бы не вернулся. Ситуация вполне реальная, и чтобы свести шансы на её реализацию к минимуму командир выделял сопровождение нашему ночному сластолюбивцу. Сопровождение выделялось только первое время, в дальнейшем, как и следовало ожидать, парнишка уходил уже в гордом одиночестве.

Я не знаю о чём он думал когда закинув за плечо свой пулемёт РПКС-74 делал первый шаг навстречу ночной, грохочущей гусеницами натовских патрулей и непонятно чьей стрельбой Приштины, но со стороны всё выглядело очень романтично и круто. Думаю все девочки на свете высоко бы оценили рыцарскую романтику происходящего. Наверное не более чем одна из миллиона современных женщин сможет похвалиться тем, что ради встречи с ней мужчина с оружием в руках проходил чуть ли не весь смертельно опасный ночной город.

Я не романтик, но зато люблю экстрим да и к женской ласке неравнодушен, поэтому и мне действия моего товарища кажутся весьма привлекательными — мужскими и интересными. Есть в этих действиях что-то необъяснимо и невыразимо кайфовое — естественное, здоровое, природно-первобытное, в общем по-настоящему мужское. Если покупать женщин может любой богач, а красиво ухаживать за ними может любой лживый и вертлявый негодяй (что менее достойно, чем их просто честно покупать), то пройти ради встречи с женщиной через вышеупомянутый ночной город может только настоящий МУЖЧИНА. А мужчине быть мужчиной это и достойно и кайфово!

Что касается возможной проверки несения нами службы со стороны командования то остерегаться нашему Командиру было нечего. В ночное время по соображениям безопасности проверяющие не приезжали, а к утру герой-любовник уже был на месте. Что касается проверок вообще, то они проводились не более чем условно — нерегулярно и формально. Иногда приезжал кто ни будь из высших командиров и начальников и удостоверившись, что у нас всё более-менее нормально уезжал восвояси. Непосредственно на посту мы (да и не только мы, а вообще все известные мне части батальона) подчинялись только нашему командиру и о том, что конкретно у нас происходит знал только он, да и то постольку-постольку. Радиосвязь была не слишком надёжная, как я помню она еле-еле доставала до соседнего поста и абсолютно не доставала до штаба. Короче говоря, мы были предоставлены сами себе, причём в прямом смысле этого слова. Если добавить к этому ещё и систематическое употребление спиртного, накопившуюся у нас нереализованную и явно не стимулирующую дисциплину агрессию, эйфорию от осознания собственной крутости, да ещё вдобавок и наше непонимания запрета наложенного командованием на оказание помощи сербам то становилось понятно, что скоро наш батальон станет анархическим. Так оно и вышло.