Охренеть, как тут снимают фильмы! Корейцы - реально безбашенные люди!
Хм, если дело с кинофильмами тут обстоит так, как обстоит, не помочь ли мне “отечественному” кинобизнесу? Миномёт у военных я уже сломал, можно чё-нить и в кино, эдакое “сотворить”, хе-хе…
Я задумываюсь, какой бы я мог снять, или, в каком фильме поучаствовать. Впрочем, обольщаться не нужно, наивно пологая, что у местных “низкая база”. Это же я читаю список “адски флопнувшихся”, выглядящих как “прикол”, а кроме них всегда есть ещё и “кассовые” фильмы. И их, по статистике гораздо больше, чем “приколов”. Так что вряд ли я смогу прямо так, с ходу, осчастливить корейскую “фабрику грёз”. Нужно будет сначала вдумчиво вникнуть, поучиться актёрскому мастерству, прежде чем начать “осчастливливать”. Чтобы про меня не сказали потом как про
В этот момент у меня звонит телефон.
Кто там больному человеку названивает? - думаю я, осторожно, плавными движениями беря со стоящей рядом с кроватью низкой тумбочки телефон. - ЮСон, что ли, неугомонный? Жаловался, что все сегодняшние планы у него рухнули, с военными разговор не состоялся, фотосессия с “MBS” прошла скомкано, в неполном составе. Завтра пресс-конференция, которая, наверное, тоже пройдёт в неполном составе…
О! - смотрю я на экран наяривающего звонок телефона. - “Подорвавшийся на мине” звонит. А что ему надо?
- Да, - говорю я, поднеся телефон к уху и приветствую. - Добрый вечер, ЧжуВон-оппа.
- Добрый вечер, ЮнМи. - отзывается он. - Ты как?
- Нормально. - лаконично отвечаю я.
- Чем занимаешься?
- Лежу, думаю, в каком бы мне фильме поучаствовать.
- Хех! Если девушка думает о главной роли в фильме, то она в полном порядке. - саркастически произносит ЧжуВон и интересуется. - Какой диагноз тебе поставили?
- Сотрясение мозга. - отвечаю я и интересуюсь в ответ. - А тебе?
- Перелом двух рёбер. - отвечает ЧжуВон.
- У тебя - круче. - признаю я. - У меня ничего не сломано. Только мозги взболтались…
Ожидаю, что сейчас прозвучит “было бы чего взбалтывать”, после чего можно обидеться и с полным на то правом “повесить трубку”. Вместо этого, ЧжуВон произносит фразу уже вызывающую оскомину.
- Я хотел с тобой поговорить. - произносит он.
- О чём? - индифферентно спрашиваю я.
- Для начала я хотел бы понять, что сегодня произошло. С чего ты вдруг решила кинуться мне на шею?
Нда… Это было стрёмно. Крайне.
- Твои сонбе сказали, что у тебя так бывает, когда ты придумываешь песню. - продолжает ЧжуВон, видимо приняв моё молчание за отсутствие у меня объяснения и спрашивает. - Это так?
- Да. - вздохнув отвечаю я. - Особенности творческого процесса. Когда мне в голову что-то приходит, у меня иногда случается эйфория.
- Ничего себе. - с оттенком уважения в голосе произносит ЧжуВон. - Значит, ты и вправду придумала новую песню?
- Да. - не отрицаю я. - Генерал Им ЧхеМу просил что-то написать для исполнения в День независимости. Про военных. Мне ничего долго не приходило в голову, но вот в музее меня и озарило…
- Благодаря моему рассказу? - заинтересованно спрашивает ЧжуВон.
- Да. - не отрицаю я. - Когда ты рассказывал про погибшую роту и сказал, что “драконы не умирают”.
- Хех! - с довольной интонацией восклицает в трубке мой собеседник и спрашивает. - А что за песня? О чём она?
- Песню один раз лучше услышать, чем сто раз послушать её пересказ. - говорю я. - Скоро услышишь. Тут ничего совсем времени осталось.
- Я понял. - говорит ЧжуВон. - Ладно, буду ждать.