– Вообще все охренели… – неожиданно спокойно произносит директор, смотря при этом мимо меня. – Сами всё решают… Непонятно, тогда я здесь зачем?
– И давно у вас эта … демократия? – обращаясь уже ко мне, интересуется он.
– Где, демократия? – не поняв, переспрашиваю я.
– В группе, в агентстве… Везде здесь.
– Да не было её тут никогда. – удивляюсь я. – Президент СанХён всё решал…
– Теперь я ясно понимаю, почему он попал в больницу… – говорит ЮСон, доставая из внутреннего кармана пиджака телефон.
– Так, где этот номер… этой невесть что возомнившей о себе… идиотки… – спустя пару секунд спрашивает он сам у себя, смотря в него и листая пальцем список своих контактов. – Ага, вот он. Что ж, послушаем, что она скажет…
Смотрю, как ЮСон, сделав вызов, подносит телефон к уху, в ожидании ответа.
– Да, здравствуй ХёМин. – пару секунд спустя произносит он в него, приветствуя мою сонбе. – У меня для тебя хорошие новости. Я говорил о тебе с руководством киностудии
ЮСон слушает, что отвечает ему ХёМин, потом переводит взгляд на меня. Убирает телефон от уха и отставив его в сторону, включает на нём внешний динамик.
– Отлично, ХёМин, отлично. Профессиональный подход к делу сразу виден. – говорит он и спрашивает. – Я говорил с ЮнМи. Она сказала, что ты хочешь отказаться. Или, она сказала неправду?
– Нет, господин директор. – слышу я немного искажённый маленьким динамиком телефона голос ХёМин. – Я не отказывалась. Просто у меня были сомнения, справлюсь ли я с такой работой? Я никогда не снималась в клипах, в которых используют много спецэффектов и поэтому, чувствовала себя неуверенно. Но я поговорила со своими сонбе, и они помогли найти мне решимость. Теперь я готова к работе, господин ЮСон. Благодарю вас, что вы так заботитесь обо мне!
– Значит, ЮнМи тебя неправильно поняла? – со смешинкой в глазах смотря на меня, уточняет директор.
– Ой, да, господин директор. Это был не отказ, а сомнение в своих силах. ЮнМи очень много работает последнее время и сильно устаёт. Наверное, от этого, она неправильно восприняла мои слова. Мне очень жаль, что так получилось…
– Отлично. – говорит директор. Я понял, что было недоразумение. Работай хорошенько, ХёМин. Я позабочусь о тебе и скажу, когда придёт твоё время.
– Спасибо, господин ЮСон. – благодарит его ХёМин. – Прошу вас, пожалуйста, позаботьтесь обо мне.
– Ну? – закончив разговор и с насмешкой смотря на меня, спрашивает ЮСон. – Что ты там не поняла? ХёМин просто рвётся работать!
От, стерва… – думаю я о ХёМин-сонбе. – Как возмущалась-то – «да ни за что, да никогда!». Но стоило только начальству позвонить и сказать, что гарантирует успех, так всё возмущение сразу куда-то и делось. Поздравляю, Серёга – ты идиот! Вот сколько можно баб на вершину возносить?! Никогда для тебя это ничем хорошим не заканчивалось. И вот – опять.
– Ты точно не хочешь, чтобы ХёМин массажировала тебе пятки? – внимательно смотря на меня, интересуется ЮСон.
– Я спать хочу. – недовольно отвечаю я.
– На том свете отоспишься. А сейчас нас ждут в армии.
– Пока, на таком уровне, у нас ничего подобного нет. – говорит генерал, интонацией выделяя слово «пока». – Тем самым, на лицо, имеется отставание вооружённых сил Республики Кореи в вопросе пропаганды от войск потенциального противника…
Только что посмотрели кусок китайского военно-патриотического клипа, в котором бравые китаянки с решительными лицами крутили ручки, поднимая небольшую боевую ракету вертикально, а потом делали пуск. И всё это под музыку, под песни. Энергично и жизнеутверждающе.
Генерал, сделав заявление о том, что у нас ничего нет, обводит взглядом присутствующих, смотря, какую реакцию у присутствующих вызывает эта не радостная новость. В кабинете у него присутствуют – я, ЮСон, сам генерал Им ЧхеМу и полковник Ли КаНин, его заместитель по вопросу военно-политического воспитания войск. Так его представил генерал. Как сказал в начале встречи ЧхеМу, разговор со мной и с руководителем моего агентства был запланирован раньше, но в планы вмешался фактор неожиданности. А именно – испытания ядерной бомбы в Северной Корее. Всё пошло кувырком, стало совершенно не до меня и поэтому, я три дня околачивал груши в воинской части, не зная, чем себя занять. И они не знали, чем меня занять. Догадались лишь доверить плац подметать. Но жизнь возвратилась в привычное русло и отложенным проектам снова был дан ход. И вот я здесь. Сижу, делаю скорбное лицо.
– ЮнМи, – обращается ко мне генерал, наверное, потому, что выражение скорби на лице у меня вышло лучше всех. – Тебе понравился клип? Что ты можешь сказать?