— Тогда, — говорю я. — Найдёте меня. Я уже стану Суперзвездой и найду возможность компенсировать ваши неудобства.
— Хорошо, ЮнМи. — не улыбнувшись, отвечает самчанин. — Я запомню твои слова. И ты не забудь.
— Никогда. — обещаю я.
— У меня есть ещё один вопрос к тебе. — говорит начальница. — АйЮ хочет встретиться с тобою.
Пока собеседница пытливо смотрит мне в лицо, видимо намереваясь считать с него эмоции, думаю. «Милашка нации» для организации свидания могла задействовать ресурс своей организации, но вместо этого действует через начальницу исправительного учреждения. Почему? Наверное, в чём-то не уверена. А о чём она хочет беседовать? Ну, как понимаю,
— Нет. — отвечаю я НаБом. — Никаких встреч.
— Почему? — удивляется та.
— Не хочу.
— АйЮ сказала, что знает, что ты станешь отказываться. Но она всё равно просит разрешения на встречу.
Ну точно здесь не чисто! Нет уж нет! Сами!
— НаБом-самчанин, — обращаюсь я к начальнице. — Вы знаете какие слухи ходят в «Анян»? Будто я прокляла
Начальница задумчиво молчит, не торопясь с ответом.
— Думаю, нет. — отвечаю я вместо неё. — Никто не может этого обещать. Поэтому, я отказываюсь от какого-либо общения с АйЮ. Никто ведь не хочет новых эксцессов?
Смотрю ей в глаза и, сделав паузу, говорю: По крайней мере я, — точно не хочу.
— Хорошо. — поиграв со мною в гляделки, соглашается НаБом. — Я поняла тебя, ЮнМи. Я передам твои слова.
— Спасибо самчанин. — благодарю я.
[*.*] — Вау! Вы видели репортажи на центральных каналах из «Анян»? Пак ЮнМи вручили премии «Хьюго» и «Грэмми»!
[*.*] — Ага. Только «картинка» была без звука.
[*.*] — Понятно почему. В Японии показали полностью, ничего не вырезали. ЮнМи там такое несла!
[*.*] — Что она, — «несла»?
[*.*] — В общем, будь я корейским президентом, то на её месте, я бы подала в отставку.
[*.*] — Настолько всё плохо?
[*.*] — Хуже, чем можно представить. Не понимаю, чем занято наше правительство? В стране действительно полным ходом идёт депопуляция, а оно вместо этого преследует человека, зарабатывающего для
[*.*] — Японцы, смотрю, трепетно относятся к Агдан. Не пожалели для неё времени в прайм-тайм.
[*.*] — Это только из-за чёрной тодук-коньяти.
[*.*] — Не из-за неё. Знают, что корейцам не понравится, поэтому и не пожалели. Гады.
[*.*] — Жаль, японский плохо знаю. Не получится посмотреть.
[*.*] — Можешь смотреть. Японцы внизу сделали для своих строку текстового перевода, а Агдан на родном говорила. Наслаждайся.
[*.*] — Агдан — предательница!
[*.*] — С каких пор критика действий властей стала предательством?
[*.*] — Не обязательно было выносить её на международный уровень.
[*.*] — А как следовало сделать? Отсидеть пять лет в тюрьме, а потом начать бороться за свои права? Ты бы так поступила?
[*.*] — Раз суд вынес приговор, — значит было за что!
[*.*] — Суды, бывают, ошибаются. Судя по списку нарушений, перечисленных ЮнМи, это как раз такой случай.
[*.*] — Слушайте, а мне понравилась
[*.*] — И слова. Агдан про себя в этой песне написала. Перевод видела?
[*.*] — Нет. А что, уже есть?
[*.*] — Зайди на страницу «Red Alert». Они сделали.
[*.*] — Спасибо, посмотрю.
[*.*] — Мне ещё и «
(посмотреть можно тут
[*.*] — Ну что ты хочешь? Это же Агдан делала!
Причапал на завтрак. Неспешно двигаюсь очереди к умывальнику, собираясь помыть руки перед едой. Вчера смотрел новости. Корейские. Чёт нет моей повестки дня в информационном потоке. В сети мелькает, но на центральных ТВ-каналах нет ничего. Неужели — «замылят»? Если такое случится, то окажусь в полном пролёте. В тюрьме и со взбешённой
Поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на