Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян

ЧжуВон с вопросом смотрит на ЮнМи.

— Не буду я ничего писать. — ещё помолчав, спокойно повторяет та. — Правительство ни разу хотя бы просто не поблагодарило. Ни за концерт в сунын, ни за корейских исполнителей в «Billboard», ни за успех в Японии и Франции. А я должна унижённо просить, а потом ещё благодарить, если они — соизволят. Фигу им, а не прошение! Если президенту неудобно — пусть сама решает свои проблемы. Так же, как обошлась без меня, засовывая в эту тюрьму. Захочет, — справиться.

В комнате для свиданий устанавливается тишина. ЮнМи спокойно смотрит на собеседника. ЧжуВон молчит, видимо не понимая, что делать в такой ситуации.

— Господин. — негромко обращается к нему адвокат. — Вполне возможно, что госпожа Пак ЮнМи до сих пор находится в состоянии стресса. Удар, нанесённый по голове, мог вызвать лёгкое сотрясение мозга и, как следствие, провоцирует излишнюю эмоциональность в принятии решений. Потому, я хочу напомнить, что моя клиентка — несовершеннолетняя и просьбу о помиловании может написать её мать, или человек, назначенный опекуном…

ЮнМи недобро сверкает на советчика глазом.

— Пожалуй. — обдумав услышанное, соглашается ЧжуВон и обращается кдевушке. — Извини, я не подумал о том, что ты можешь испытывать физические страдания. Давай отложим начатый разговор. Просто пообещай, что не будешь нарушать установленный порядок. Тебе нужно восстановиться, прийти в норму и когда это случиться мы с тобой обсудим этот вопрос ещё раз. Когда ты будешь полностью здорова.

ЮнМи в ответ медленно наклоняет голову.

— Отлично. — повеселев, констатирует ЧжуВон. — Больше не буду занимать времени свидания. У господина адвоката есть к тебе вопросы. Господин адвокат…

ЧжуВон делает приглашающий жест.

— Благодарю вас, господин младший наследник. — отвечает тот и делает шаг вперёд.

— Госпожа Пак ЮнМи. — произносит он. — Я хочу обсудить с вами ряд вопросов по делу о расторжении контрактных обязательств между вами и агентством «FAN Enterthament». Вы в состоянии сейчас этим заняться?

— Да. — кивнув, говорит ЮнМи. — В состоянии. И у меня есть желание начать ещё два судебных разбирательства. Одно с агентством, на предмет присвоения им моей интеллектуальности собственности. А второй — с министерством обороны, из-за хищения им другой моей собственности — телефона. И ещё хочу подать жалобу на нарушение правил судебного разбирательства военным судом, в котором были грубо нарушены мои гражданские права.

— У меня теперь много свободного времени. — поясняет она в ответ на удивлённые взгляды мужчин. — Самое время заняться «процессами». И ещё я хочу узнать, как обстоят дела у моих родных. Давно с ними не разговаривала. Вы имеете такую информацию?

(позже)

Чапаю после свидания в направлении своей одиночной камеры. И фингал болит под глазом, и сопровождают меня аж четверо охранниц, и запястья застёгнуты в наручники, но настроение — гораздо лучше того, с которым пришёл. Не, ну понятно, что ЧжуВон заинтересован использовать меня в своём создаваемом агентстве. Однако, тем не менее — делает что-то, пытается вытащить на свободу. Не как остальные, которые просто забыли. Сбросили, как отработанную ступень, чтобы она не мешала их высокому полёту… Гады…

«… Я убеждён точно, этот мир прекрасным сделать может один лишь человек и это ты…» — приходит на ум фраза, сказанная ЧжуВоном, и я невольно улыбаюсь.

Он, конечно, в некоторых вопросах ведёт совершенно как дебил, но всегда умеет найти правильные слова. Я действительно могу это сделать. Пусть не прекрасным, — этот мир только могила исправит… Но изменить точно смогу. После меня он прежним никогда уже не будет…

Разворачиваю плечи и вдыхаю полной грудью. «Безнадёжно, — это когда на крышку гроба падает земля. Остальное — можно исправить»! Если меня трогать не станут, то и драться не придётся. Пусть юристы из «Seagroup» найдут выход на местных авторитетов и договорятся. А с руководством «Анян» я сам полажу, тем более, что оно показало свою готовность идти на контакт. Пообщавшись с юристом, я вспомнил о чём не сказал и сообщил ЧжуВону о разговоре с директором и её предложении «загасить» огласку происшествия по максимуму. Деньги, пообещал, — верну ему потом. Меня уверили, что с этим затруднений нет никаких. Ну посмотрим, как «оппа» сработает. Теперь можно мысленно сесть на берегу реки и ждать, когда мимо проплывёт труп твоего врага. То бишь — выпустят на свободу. Однако, думаю, подобная тактика — контрпродуктивна. Имея столько свободного времени, чё б мне не сделать шо-нибудь эдакого, усиливающего желание у госпожи президента выгнать меня из тюрьмы как можно быстрее? Хм…

В задумчивости прохожу участок пути и внезапно приходит озарение.

Эврика! Это же просто!

— Я хочу срочно поговорить с директором института коррекции поведения! — резко остановившись, заявляю я.

Замечаю, как конвоиры, от неожиданного «включения тормоза» пугаются и хватаются за дубинки.