Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян. (Часть первая)

А вообще, японцы — молодцы! Мне нравятся. Не подумали «замылить ничейные деньги», а нашли их хозяина и отдали. Да ещё предложили преференции, если я захочу работать с их организацией и дальше. Выставляю им за это уверенно «пять балов»! Это не то, что в Хангук, когда гринбаксы за «Bye Bye Bye» непонятно куда делись. То ли американцы их свистнули, то ли корейцы… Но кто–то точно нагрел свои ручки, прихватив чужое! А тут у меня уже есть деньги, которыми можно рассчитаться, хотя бы частично, с долгами и ещё немного останется…

'Чёрт, мне же ещё налоги с этих денег нужно заплатить! — словно молнией вспыхивает в голове мысль, мгновенно испаряя хорошее настроение и создавая внутри ощущение неуверенности и тревоги. — Хм, ну–ка прикинем, сколько я потеряю в результате этой экспроприации? Примем, для ровного счёта, что JASRAC переводит мне шестьсот сорок тысяч долларов, а один доллар равен 150 иенам. Тогда, умножив 640 на 150, получим 96 миллионов иен. Согласно изученным мною правилам японского налогообложения, ставка подоходного налога прогрессивной шкалы при сумме выше 18 миллионов иен составляет 50%. Плюс пятнадцать процентов на местный налог, итого — 65%… Чёрт! Останется всего 224 000 долларов!

Замерев, «перевариваю» полученный результат. Не, я конечно знал, сколько у меня будут изымать, но одно дело — «знать», а другое — взять и отдать больше половины того, что уже считаешь своим! Японцы, конечно, молодцы. Только почему–то они перестали нравиться мне так же сильно, как раньше. Не, нужно срочно каким–то образом решать вопрос! Я же не папа–трансформатор из анекдота, который получает триста восемьдесят. Двести двадцать из них выдаёт жене, а на остальное гудит целый месяц? С потерями от концерта в «Токио Доум» я смирился. Это разовая уступка, форс–мажор, способ отвязаться от жабы ЫнДжу, но согласиться и дальше терять каждый раз больше половины заработанного будет просто архиглупо! Может, мне правильнее будет ещё немного побыть «кореянкой»? Заплатить налоги в Хангук, где с меня максимум сдерут всего тридцать пять процентов, и спать себе спокойно? Да эти хангук сарам выглядят буквально бессребрениками в сравнении с ниппонцами! Кстати, ещё один аргумент в пользу решения особо не размахивать кимоно, беся соотечественников ЮнМи. Впрочем, пока не сменю гражданство, корейская налоговая будет безотказно принимать от меня переводы. Так что, можно особо не шухериться.

А мне ещё подумалось: странно, что Акиро просто взял и вручил мне предложение о сотрудничестве с JASRAC. Почему его никак не обеспокоил тот факт, что я теперь могу зарабатывать деньги минуя «Gizo Studio»? А вон оно чё… Это не деньги, а просто слёзы какие–то! Или «потомок» вновь фигнёй мается — тест какой–нибудь на мне проводит? Проверяет, как быстро я соображу и побегу к нему, ища защиты и спасения. Наверняка, японские корпорации уже давным-давно придумали способы, с помощью которых ловко уворачиваются от жадных рук их правительства. Не, ну не дураки же они, чтобы платить столь огромные суммы? Есть же разница — шестьсот сорок или двести двадцать четыре⁈ Да с такими налогами никто не сможет выжить!

В этот момент раздаётся звонок моего нового телефона. Интересно, кто?

Беру смартфон, смотрю на высветившиеся на экране цифры, по ним определяю, что звонит онни.

«Откуда она узнала мой новый номер?» — думаю я, поднося девайс к уху, и тут же вспоминаю, что сам ей недавно звонил.

— Ёбосеё, — говорю я, услышав, что связь установилась.

(телефонный разговор)

— Аньён, ЮнМи! — слышно, как кричит в трубку СунОк.

Чувствуется, что она бодра, весела и переполнена энергией.

— Аньён, онни, — вяло отзывается ЮнМи.

— Тонсен, деньги мы с мамой твои получили! Спасибо! У нас всё хорошо! Мама согласна вместе со мною поехать в Японию! Я в университет поступила!

— Какой ещё университет? — удивляется ЮнМи.

— Токийский университет медиапроизводства! На программу по созданию контента и продюсированию! Обучение — четыре года. Буду учиться и сразу практиковаться, работая вместе с тобою! Правда, здорово? Мне нужно на учёбу сто семьдесят шесть тысяч долларов.

С ЮнМи враз слетает «вялость».

— СкоКа⁈ — приподнявшись на диване, энергично восклицает она.

— Сто семьдесят шесть! Восемь тысяч — за обучение в год, и на жизнь — примерно три тысячи долларов в месяц! Я уже всё посчитала! Даже в доллары всё перевела, ты их любишь!

— Да офигеть! — что есть силы орёт в трубку ЮнМи, от возмущения вскочив с дивана. — Я вам всем, что — банкомат, что ли? Где я столько возьму⁈

На корейской стороне наступает тишина. Примерно секунд на тридцать.

— У тебя что, денег нет? — со спокойной, пожалуй, даже ближе к «ледяной» интонации, спрашивает СунОк.

— Да! — продолжает орать ЮнМи. — Нет!!

— У тебя нет для родной сестры денег?

— Нету! Ни воны!! Понятно⁈

— «Понятно»! Моя сестра — жадная сволочь, свихнувшаяся на своей исключительности. Не звони нам больше, ясно? И денег своих любимых не шли. Обойдёмся!