Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян

— Нельзя было обойтись без «массовых средств»? — недовольно спрашивает директор.

— Госпожа самчонин! Охрана утверждает, что Агдан дралась так, словно в неё вселился демон. На видеозаписях это хорошо видно. Она вывела из строя двух охранниц и не собиралась сдаваться. Следуя вашему указанию о том, что с данной заключённой нужно обращаться мягко, охрана вытащила своих и закинула в зал газовую гранату.

— Мягко?! А синяк у неё в пол-лица тогда откуда?!

— У кого-то из девочек рука сорвалась, госпожа. Все были на взводе, ещё противогаз ограничивает обзор. Неловкое движение…

— Отомстили, да? — понимающе кивает головой начальница тюрьмы. — За испуг. Молодцы. С одной справиться не смогли!

— У неё очень хорошая подготовка в рукопашном бое. Ногами машет словно цапля крыльями. В нашей армии обучение поставлено на должную высоту.

— А дубинками фехтовать она где научилась? В армии это тоже преподают?

— Не знаю. — пожимает плечами зам. — Может какая-то особая подготовка? Всё-таки элитное воинское подразделение. Спецназ.

— Непонятно только когда она этому успела научиться. По мне так, чтобы показывать такой уровень нужно годы не вылезать с тренировок. А она, как я понимаю, если откуда не вылезала, так это из агентства и концертов.

Директор вопросительно смотрит на подчинённую, ожидая объяснения подобной несуразицы. Но та в ответ вновь пожимает плечами.

— Не знаю. — повторяясь, говорит она. — Может это… память тела? Говорят, ведь, что Агдан — реинкарнация Мён СонХва? Вот она и вспомнила уроки владения мечом…

Директор, поджав губы, очень неодобрительно смотрит в ответ.

— Больше такого произносить нигде не надо. — требует она.

— Я понимаю. Но мы же коллеги, давно работаем вместе. Поэтому я и сказала.

— Не надо. — с нажимом произносит директор и переключается на новую тему. — И кого мы теперь будем предъявлять комиссии? Избитую «реинкарнацию»? Причём удар она явно получила тогда, когда не сопротивлялась. В помещение пустили газ и видеть без противогаза было невозможно…

Директор делает паузу, но её заместитель молчит, не торопясь вставлять свои «десять вон» в разговор.

— … Сложно будет объяснить необходимость данного силового воздействия, да ещё по лицу. — продолжает директор, заканчивая свою мысль. — Это выглядит просто некрасиво. Девочки из охраны, — сильно пострадали?

— Каждая получила по удару ногой в челюсть, лёгкое сотрясение мозга, а перед этим — удары резиновой дубиной по предплечьям и ногам. Множественные гематомы.

— Действительно, — цапля крыльями махала… — с неудовольствием констатирует директор. — Но кости не сломаны?

— Насколько я знаю, нет.

— Отлично. Думаю, стоит предложить Агдан урегулировать вопрос в досудебном порядке. Пусть заплатит пострадавшим сумму, которая их удовлетворит, а мы не станем выносить случившееся на всеобщее обозрение. Ей это выгодно. В случае судебного разбирательства происшествие будет рассматриваться как нападение на представителей власти, находящихся при исполнении служебных обязанностей. Это может закончится для Агдан прибавлением к её основному сроку ещё года, или двух. Так и скажите. Впрочем, я сама с ней поговорю.

— Госпожа самчонин, думаю вначале нужно заручиться согласием пострадавших, прежде чем обсуждать этот вопрос с Агдан.

— А им скажите, — что я недовольна их низким профессиональным уровнем! Если хотят разбирательства, почему они не в состоянии выполнять свои служебные обязанности, то пусть молчат! В случае согласия получат от Агдан денежную компенсацию, а от меня — компенсацию за работу в обстановке повышенного риска и отпуск. Для восстановления здоровья.

— Думаю, они согласиться…

— Я тоже так думаю! — фыркает директор. — Они же не дуры?!

— Кстати, госпожа самчонин. Мне кажется очень удобный момент для переговоров. На завтра есть заявка на посещение заключённой Пак ЮнМи. Адвокат и посетитель.

— Уже адвокат прибежал? — щурит глаза директорша. — Когда успели-то информацию передать?

— Это по другому вопросу. Агдан судится со своим агентством за расторжение контракта. Можно будет обсудить ваше предложение вместе с её адвокатом.

— Пожалуй. — кивает директор. — А посетитель? Что за посетитель?

— Ким ЧжуВон. Бывший жених Агдан. Но ему можно отказать в общении.

— Ну почему же… — задумчиво произносит начальница тюрьмы. — Совсем не надо. Пусть ей будет неприятно, когда он увидит её в таком виде. Как и нам неприятно из-за драки.

— Ага. — улыбается в ответ заместитель. — Поняла. А комиссия?

— Что с ней?

— В момент разбирательства разрешать посещения? Это нормально?

— Доступ адвоката определён законом. А разговор с родственником — может оказать воспитательное значение, раскаяние и желание общаться со следствием.

— Он не родственник.

— Не важно. Человек, способный повлиять на неё. Он же может повлиять на неё?

— Наверное да, раз пришёл увидеться.