Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян

Отлично… Просто отлично…

— Спасибо, госпожа НаБом, за то, что сообщили, — благодарю я, делая небольшой поклон. — Но у меня нет адвоката.

— Тебе будет предоставлен бесплатный защитник.

«Бесплатный защитник»? Звучит не воодушевляющее. А найти себе юриста за оставшееся время, как я понимаю, — дело безнадёжное. И сообщают о слушанье буквально накануне. Может, там всё уже решено? Как тогда, у вояк? Будет ли у меня защита, не будет ли — без разницы… Твари…

— Займись объяснительной, — приказывает НаБом, видя, что я молчу.

— Так точно, — отвечаю я. — Приступаю немедленно!

Время действия: двадцать второе января, утро

Место действия: исправительное учреждение Анян

— Здравствуй, ЮнМи. Я госпожа Чо СунСиль. Слышала обо мне?

Не спеша отвечать, разглядываю поздоровавшуюся со мною женщину. Средних лет, ухоженное лицо, неброского цвета деловой костюм, пошива явно кого-то из лидеров рынка моды. Брендовая сумочка, на вид тоже, стоящая не три копейки. Сегодня меня прямо с завтрака, «зарядили» на встречу «с важной персоной», — отстранили от всех занятий и отправили тупо ждать в камере. Это показывает, насколько действительно, стоящая передо мною аджума крута. Мне ведь запрещены посещения, пока не вынесено решение по поводу драки. Даже адвокат общается со мною через стекло, а документы для подписи кладёт в лоток, из которого я их забираю. А здесь общение прям так — одни в комнате и без всяких преград.

— Добрый день, госпожа, рада вас видеть, — здороваюсь я и отвечаю на заданный вопрос. — Нет, слышу ваше имя в первый раз.

— Странно. Думала, ты знаешь обо мне. Я руководитель фонда «Mir». Он то тебе известен?

— Сожалею, но нет, госпожа.

— Какая ты не любопытная. Ну, а президента Кореи, госпожу ГынХе, — ты по телевизору видела?

— Да. Несколько раз.

— Так вот, она моя лучшая подруга!

— Рада, что у вас есть такие знакомства, госпожа.

Хм! Это ж-ж неспроста! Чего вдруг «лучшая подруга» первого человека в стране заинтересовалась моей персоной? Причём настолько, что самолично пришла поговорить в тюрьме?

— Тебе, наверное, интересно, зачем я здесь? — словно прочитав мои мысли, с улыбкой спрашивает аджума.

— Очень, — решив подыграть, отвечаю я.

Хотя, уж если человек пришёл, то в девяти случаях из десяти он скажет, что ему нужно. Иначе, на кой ему было являться?

— Давай, присядем, — делая жест рукой в сторону стола, предлагает СунСиль. — Хочу с тобой поговорить.

Поблагодарив, усаживаюсь напротив лучшей подруги главы государства. Та, похоже, создавая напряжение, держит паузу, не спеша начинать беседу. Я спокойно, не тушуясь, терпеливо жду.

— Что с твоим лицом? — после длительного моего разглядывания наконец с спрашивает она.

Синяк у меня сейчас находится в жёлто-фиолетовом оттенке.

— Тюрьма, госпожа. Боролась за своё место в иерархии.

СунСиль осуждающе качает головой.

— Жестокое место, — говорит она. — Полное грубых, злых людей. Лучше держаться от него подальше.

Кто ж против-то? Только, как говорится, — от тюрьмы и сумы не зарекайся.

— Очень справедливое замечание, — поддакиваю я, демонстрируя лояльность.

— Я случайно познакомилась с твоим творчеством, ЮнМи, — внимательно смотря на меня, говорит СунСиль. — И была впечатлена уровнем твоего таланта.

— Благодарю вас за высокую оценку моего творчества, госпожа.

— Не скромничай. Это действительно так. По моему мнению, ты сейчас одна из первых персон в корейской музыке.

Аллилуйя! Ну хоть кто-то это ещё признал из тех, кого я не знаю! А то все только морды корчат да говорят: случайность! Но к чему эти дифирамбы?

— Знаешь, чем занимается фонд «Mir»?

— Нет, госпожа.

— Основное направление его деятельности — пропаганда корейской культуры за рубежом…

Так! Кажется, я знаю, чего от меня хотят!

… это большая структура с мощным финансированием, которая ищет лучших представителей корейского общества, с целью дать им возможность продемонстрировать свой талант и умение перед зарубежной аудиторией…

Звучит весьма завлекательно. Прямо — «как мы давно мечтали, но так и не смогли!».

— … Вот. Я нашла тебя, — произносит СунСиль, подводя итог своей длинной речи, и замолкает, глядя на меня.

Видимо, нужно что-то сказать.

— Ваши слова меня окрыляют, госпожа.

Похоже, с ответом я угадал, поскольку на лице аджумы появляется довольная улыбка.

— Я здесь ЮнМи, чтобы спросить, не хочешь ли ты присоединиться к моему фонду? — милостиво наклонив голову, спрашивает она.

— Светлая госпожа, но как я смогу это сделать? Я нахожусь в тюрьме и буду в ней ещё пять лет!

— Да, ты находишься в ужасающем состоянии. На мой взгляд, суд вынес неоправданно жестокое решение для твоего проступка и твоего возраста. Но приговор — это не закон вселенной. Его можно отменить или изменить. С моими возможностями это будет пусть не просто, но реально. Конечно, при условии, что ты захочешь стать участницей моего фонда….

Серёга! Как тебе предложение поменять пять лет тюрьмы на пожизненную каторгу, но на свободе?