Костер на снегу (СИ)

В нашем мире когда-то непостижимым было существование версус одаренных, и, пожалуй, их способности те, кто ими не обладал, вполне могли отнести к чуду волшебства, но версы скорее были результатом генетических экспериментов, венцом творения, пиком научной мысли. Долгие годы селекции и искусственный отбор, а здесь, по рассказам отца, любой, абсолютно любой человек мог родиться с даром.

— Почему никто больше не знает об этом мире? — шёпотом спросила Габриэль, заглядывая мне в лицо. И хотя вопрос, что задала она, уверена он был общим.

Я пожала плечами. Что я могу ответить? Так получилось.

— Уверен, каждому из нас известно нечто такое, что не известно другим. Тайна, на то и тайна, чтобы не делиться ею, — решительно прекратил все разговоры дэкс. Я постоянно ловила на себе его взгляд, ни вины, ни раскаяния — одно лишь недоумение и мелькающая иногда всепоглощающая нежность. На мгновение. И всё же.

Но больше всего меня сейчас заботила реакция Бекки, сестра нервно поглядывала на меня из-под длинной чёлки и теребила завитушку небольшого кулона, висящего на тонкой фигурной цепочке. Поймав мой взгляд, она замерла и отвела глаза, но промелькнувший на дне светло-бирюзовых глаз страх удивил меня.

И это была не легкая тревога, это был панический, не поддающийся логическому объяснению ужас, мне хотелось прижать её к стенке (ну или к широкому стволу дерева) надавать пощечин и хорошенечко встряхнуть, требуя ответов. Но я задавила в себе кровожадный приступ пытаясь размышлять логически: кто-то там, на Морте, пугает Бекс куда сильнее, чем возможность остаться в этом мире.

Наша задача, во-первых, выбраться, а во-вторых, если первое сложится — во всём разобраться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — это покушение на наследника. Уверена не у одной у меня сложилось подобное мнение, но все молчат, опасаясь открытой конфронтации. Мы сейчас слишком зависим друг от друга, но позднее…когда все неприятности будут позади…

Я с сожалением допила остатки отвара и со стоном потянулась.

Остаться у маяка, как по мне, было не лучшей идеей. Сомневаюсь, что энергетический импульс подобной силы останется незамеченным, но закат случился слишком внезапно, а тащиться по незнакомому лесу в густой, словно астарский кофе, ночи не пожелал ни один из членов нашей группы.

Расставив сигналки и растянув охранную сеть, мы стали готовиться ко сну. Сегодня был тяжелый день, но завтра будет не легче. Волчьи песни, что донес до нас ночной ветер, заставляли насторожено озираться, а напряжение столь ощутимо витало в воздухе, что его буквально можно было пощупать, горечь хрустела на зубах. Что-то грядет.

Метрах в двухстах бежал крошечный родник, и я отправилась набрать воды на завтра и умыться перед сном, а когда вернулась ребята спали. Завернувшись в один спальник Даггертон прижимал к себе Габриэль, закуклившийся Вардок негромко похрапывал рядом с Ребеккой, а Тео…Тео ждал когда я вернусь.

— Игнорируешь меня? Или молча наслаждаешься обожанием? — попытался разрядить обстановку дакс, присаживаясь рядом. — Что случилось Эва?

Я дернула плечом не желая выяснений.

— Ты злишься, что я оставил тебя на балу? — я молчала. — Ректор согласовывал со мной распределение участников по командам. Я старший группы своего факультета, это моя обязанность.

— И ты выбрал Ребекку?

— Нет, она прошла по набранным баллам, он не хотел снижать наш потенциал заведомо слабым кадетом. Она умна и хороша в бою, что не так? — парировал он. В каждом его слове сквозило недоумение и замешательство.

— Я всё видела. — Шепнула я. Внутри всё клокотало от злости. — Я была в садовом бельведере…и… — слова «ты трахал другую» не желали покидать сведенную судорогой глотку.

— Что видела, Эва? — давил брюнет.

— Хаш, Тео. Я видела, как ты имел мою сестру.

Теомир дернулся словно от пощечины. Одна его бровь поползла вверх, затем вторая, губы презрительно скривились, лицо сморщилось словно вяленный инжир, а тело стали сотрясать спазмы. Сначала я подумала, что он плачет, и лишь спустя несколько мгновений поняла — хохочет. Беззвучно, чтобы не разбудить остальных. Его плечи ходили ходуном, воздух со свистом проникал в легкие…засранец утирал слезы.

— Я знаю твою сестру больше трех лет и признаться у меня возникали подобные мысли. Она красива. Умна. Сильна. Самодостаточна. Она верс, а значит не станет зависимой. И все же…не знаю, как тебе объяснить…Только любители экзотики могут затащить к себе в постель кобру. — успокоившись проговорил он. — Я никогда не спал с ней, Эва.

— Я видела собственными глазами… — этот фарс походил на старый анекдот*.

— Я не знаю, что ты видела, конфетка, но с того самого момента, как ты склонилась надо мной, разрывая окровавленным охотничьим ножом одежду, я пропал, — ничего больше он говорить не стал, а демонстративно завернувшись в спальник, лег поближе к остывающему костру.

Мне выпало первой сидеть в карауле и было о чем подумать. Я бросила две щепотки чайной смеси в котел — и вытянула ноги.

Ночь будет долгой.