Костер в ночи

Первая, жужжа, проснулась муха,
Первый лист пробился, осмелев,
Первый дождь мне барабанит в ухо
Погромыхивающий напев.

Грохотанье выдоха и вдоха…
Кто поймет, — где взялся звук такой?
Ливень, расплясавшийся под грохот,
Бьется оземь плещущей башкой.

Но уже стихает плескот пенный,
В небе — отзвук грома меж зарниц,
А в разрывах тучи — даль вселенной,
Нету ей пределов, нет границ.

Солнце, раздробясь на мокрых стеклах,
Золотится нивой на полу,
Отраженья окон в стенах блеклых,
Множась, бродят от угла к углу.

Кто-то в сад толкнул калитку резко,
С треском рухнула она средь трав.
Чью-то руку утром, полным блеска,
Я благословляю, не узнав.

«В этом душном малиннике, тесном, высоком…»

В этом душном малиннике, тесном, высоком,
Скрылись мы ото всех, забрались в сердцевину
И срываем поспевшую за ночь малину.
Рдеют пальцы твои, орошенные соком.

Гневный шмель разгуделся, пугая травинки,
Хворый лист, весь в нарывах, на солнышко вылез,
В паутинных лохмотьях алмазы искрились,
И какой-то жучок скрылся, пятясь на спинке.

Все стихало мгновенно в зеленом заслоне,
Лишь когда я с ладони твоей обагренной
Брал малину губами, вдыхая влюбленно
Запах ягод сквозь благоуханье ладони.

Первой ласки посредницею молчаливой
Оказалась малина, — той ласки без слова,
Что, собой изумясь, хочет снова и снова
Повторяться бессчетно, себе лишь на диво.

И в одно из мгновений, всех прочих всевластней,
Ты ко лбу моему прикоснулась губами,
Я схватил твои руки, и ты предалась мне,
А малинник был всюду — вкруг нас и над нами.

Во сне

Ты в странном сне меня звала
С собой во мрак небесный.
Мы вместе мчимся. Мгла и мгла.
Бог, темнота и бездны.

Летим в верховья темноты,
Пронзенной молний светом.
«Я только сон твой, — шепчешь ты, —
Не забывай об этом!..»

Забуду ль!.. Мчимся в вышине
До неизвестной меты.
О, как ты худо снишься мне!
Моя живая, где ты?

Вечером

Уже темнело, темнело,
Заря в лесу догорела,
Дневной остывает жар.
Спускались мы тропкой длинной
В повитый туманом яр,
   Заросший калиной.
Из дали идет, из дали
Тот мрак, где цветы пропали.
Чуть дышит сонная цветь.
Коснулась ты, как в испуге,
Руки моей, чтоб согреть
   Озябшие руки.
С нежностью, нежностью тайной
Глядим в этот мрак бескрайный.
Двоих, забредших впотьмах
В осенних полей безбрежность,
Не сблизят ни скорбь, ни страх, —
   Одна только нежность!

Заклятье