Кости

Первый класс для Лиды пролетел, как один день. Девчонка не успела оглянуться, как уже перешла во второй и встретила вторую весну, будучи ученицей. В мае, отстояв линейку и поприветствовав последний звонок, она взяла под руку подругу Катю и пошла вместе с ней на прогулку. Катя, поправляя хвостики на голове, часто останавливаясь и отмахивалась от надоедливой пчелы, жужжащей над ухом. Лида посмеивалась над нервной девчонкой, закатываясь от смеха.

– Ну ты и трусиха! – хохотала она, глядя на девочку, звонко визжащую и размахивающую руками. – Какой-то мухи испугалась!

– А что она ко мне пристала? – подпрыгивая, кричала Катя и закрывала лицо ладонями. – Уйди! Уйди ты от меня, глупая мошка!

– От тебя сладким, наверное, пахнет! Аха-ха! Она тебя за мёд приняла!

– Да хоть за конфету! А-а-а! Отстань, глупая! Отстань!

Отбежав подальше, Катя закрутилась на месте.

– Убери ты её от меня! А-а-а! Убери! Убери!

Недолго думая, Лида подскочила к подруге и захлопала в ладоши. Видимо, пчела испугалась громких хлопков и улетела.

– Дурацкое насекомое, – отряхивая подол платья, Катя злилась. – Самое тупое насекомое в мире.

– Оно пользу приносит, – потеряв из виду пчелу, Лида подтянула гольфы. – Мёд делает.

– Ну и пусть делает, а ко мне приставать не надо. Всё! Пойдём гулять.

– Мы ж на кладбище собирались, – напомнила Лида.

– Ах да. Уф, надеюсь, там не будет этих, противных.

Девчонки решились пройтись рядом с кладбищем, потому что случайно услышали разговор между мальчишками, мол, среди памятников гуляет Белый Дух какого-то солдата, похороненного в неизвестной могиле.

– А где та могила? – с интересом спросила Лида, перешагивая через неглубокую ямку.

– Не знаю. Ребята об этом не рассказывали. Сейчас обойдём возле забора и посмотрим, кто там ходит.

Дойдя до конца дороги, девочки убедились, что рядом с последним домом никого нет, и занырнули в кусты сирени. Дорожка, ведущая к кладбищу, простиралась вдоль густо насаженной сирени и приблизительно через десять метров поднималась наверх, по склону холма. Кладбище находилось на возвышенности, поэтому носило название «Высокое». Оно было огорожено дощатым забором и охранялось местными старушками, живущими совсем рядом.

– Кать, я устала, – Лиде надоело взбираться по холму, и она решила сесть на траву отдохнуть. – Давай под тем кустом посидим, жарко.

В кустах плакучей ивы была вырыта огромная яма для сбора высохших цветов и всякого мусора. Двинувшись вправо, девчонки заметили, что трава под кустами немного примята.

– Здесь уже кто-то был, – сняв ранец со спины, Катя села на обгоревшее брёвнышко.

– Наверное, Белый Дух, – Лида оглядела местность и поняла, именно здесь она никогда не была. Не видела мусорную яму, не стояла на этой стороне холма.

Бросив ранец на траву, она вытерла пот со лба и подошла к ветвистому кусту.

– Не ходи, вдруг там кто-то сидит, – припугнула подругу Катя.

– А кто тут может сидеть? Здесь одни мёртвые, – Катя взялась за ветки и встала на краю ямы.

– Свалишься, отойди.

Не слушая заботливую подругу, Лида наклонилась ещё ниже и, увидев что-то блестящее, спустилась в яму.

– Лидка! Вернись! – подпрыгнула на бревне Катя. – Я кому говорю?

Лида поднялась наверх ровно через пять секунд, которые показались её подруге вечностью. Боясь каждого шороха, Катя не могла заставить себя подойти к яме.

– Смотри, что я нашла, – таинственно произнесла Лида и протянула девочке человеческий череп.

Катя отступила назад. В её груди возник ужас, когда она увидела вместо глаз две дырки в костях и отсутствие носа. Длинные зубы торчали из бледных челюстей… Как будто эта огромная голова с кривыми полосками на макушке, словно нарисованные ручейки, оскалилась на Катю, готовая вцепиться в её руку, и разгрызть пополам.

– Интересно, – зашептала Лида, рассматривая трещинки на черепе, – откуда она здесь.

– Иди ко мне-е, – протяжным шёпотом пронеслось между ветвями кустарников, и девчонки закрутили головами.

– Иди ко мне-е, – откуда ни возьмись поднялся ветер, разнося устрашающий мужской голос, похожий на выдох умирающего.

Катя и Лида, вытаращив напуганные глаза, побледнели от пронизывающего страха. Они слушали, как прохладный ветер запутался в ветках, и деревья вместе с кустами зашелестели густой листвой.