Кости Авалона

Какой же я был болван. Ничего не достиг, не продвинулся ни на йоту. Всего-навсего неудачливый собиратель костей.

Глава 44 БЛУДНИЦА

Хорошенько очистив себя от грязи, я надел запасной дублет поверх старой, мятой рубахи и потащился в церковь. Дадли еще не выходил из своей комнаты, поэтому я пошел один: доктор Ди, знаток сокровенного, отдался на милость Господа Бога, чьи помыслы он самонадеянно дерзнул разгадать. Доктор Ди, томимый любовью, убитый горем, запятнанный грехом, в тщетной надежде на правосудие.

Утреннее небо скоро стало зловещим: едва тонкая полоса восхода успела показаться над гребнем длинного холма, как пелена густых облаков накрыла Гластонбери от горизонта до горизонта.

В церкви викарий стращал прихожан близящимся концом света. Боже милостивый, чего же я ожидал: утешения, твердости духа и непоколебимой надежды на спасение?

Из двух городских церквей я выбрал ту, что поменьше, — Святого Бениния. Файк с Кэрью, должно быть, отправились в церковь Иоанна Крестителя, сооружение более впечатляющего вида, и мне не хотелось повстречаться с ними.

Крестьяне и их домочадцы с окрестных холмов заполнили церковь до отказа. Я стоял в заднем ряду, в самом темном углу.

В сущности, как в кромешной тьме ада. Алтарь без свечей; проповедь без причастия; ничего, что напоминало бы мессу; и ни малейшего намека на таинство. И в речи дородного валлийца-викария я слышал что-то знакомое: наставления Абеля Медоуза.

— Ибо предсказано: в конце дней ангелы света и тьмы сойдутся в великой битве, и поле той битвы будет душа человека — ваши души, дети мои, наши души. В каждом из нас… в каждом из нас будет идти эта последняя битва. Готовы ли вы вернуть себя, тело свое и душу свою Господу нашему?

Тяжело дыша, викарий наклонился через кафедру и окинул взглядом свою паству. Я видел, как бледнели мужчины. Видел, как женщина отчаянно выкручивала себе руки. Я чувствовал, как воздух наполняется холодным страхом.

— Или отторгнете душу свою? Подобно тем, кто уже отдал ее, не подозревая об этом, вложив свою веру в амулеты и талисманы. И раскрыл рот, чтобы напиться зелья из ведьминого котла… Чтобы глотать сироп Сатаны…

Я в гневе прижался к стене, веря, что аббат Бир, просветитель, построивший эту церковь, возненавидел бы разжиревшего пастора, когда бы услышал такое.

— И говорит Исайя: «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь — убийцы».

Викарий приподнялся над кафедрой, грозя пальцем.

— Скоро, говорю вам, мы очистим и себя, и наш некогда святой град от греха, неверия и ложной веры… прежде чем то, что предсказано в Писании, не стало явью. Тех же, кто не покаются, пусть поглотит вечный мрак!

Послышалось шарканье ног — в обмороке упала женщина. И тут я заметил Мэтью Борроу — он, несомненно, пришел на службу лишь для того, чтобы не платить двенадцать пенсов штрафа. Протискиваясь сквозь толпу, доктор спешил на помощь упавшей женщине. Его пустой взгляд не выражал никаких чувств. И мне стало ужасно стыдно за то, что мы напрасно осквернили могилу его несчастной жены. Отныне я постараюсь избегать встреч с ним.

— Глас божий прозвучал громом! — надрывался викарий. — Да, Господь разверзнул ночь силой речей своих, повелевая нам искоренить зло до конца дней. Так не должно нам отвращать уши свои от Его воли, ибо Господь наш… — Палец плавно начертил линию от лица к лицу. — Господь всемогущий узнает правду. И я говорю вам: спасите души свои, пока не поздно!

Из церкви я вышел первым.

Монгер, одетый в простую изношенную сутану, догнал меня у церковных ворот. И сразу перешел к сути.

— Читает по евангелию от Файка. Файк хочет, чтобы побольше народу видело казнь Нел, и хочет подогреть инстинкты толпы. Только смерть…

— Как же смогут эти люди обратиться против нее? Люди, которых она лечила?

— Кто? Люди, которые приписывают свое выздоровление милости божьей? Напуганные тем, что к ним прикасалась рука Сатаны? Ведьма, порожденная ведьмой, пряталась среди них все это время. Не слышите, что они теперь говорят? «О, как же не разглядели мы, кто она? Как могли позволить ввести себя в заблуждение ее добрым нравом?» Те, кого она вылечила, теперь боятся, что их исцелило колдовство лгуньи.

Хотя, по правде сказать, в заблуждение их вводил человек, который, по моему разумению, едва ли годился в священники.

— А женщина, которая упала там в обморок? — продолжал Монгер. — Знаете, почему? Я отвечу. Нел вылечила ей воспаленное горло, но женщина теперь убеждена, что у нее изменился голос, охрип, будто демон говорит за нее. Понимаете? Ай… хватит об этом. Говорят, Нел не желает вас видеть.

Когда я подтвердил слухи, Монгер втянул губы и отвел меня в конец улицы, откуда зеленый луг спускался к серой прозрачной реке.

— Смысл ее отказа не совсем мне понятен, доктор Джон. Мне казалось, вы с ней нашли… общий язык.

— Мне тоже, — ответил я. — Джо…

Он отвернулся в сторону. Начинался дождь.

— Все повторяется, — сказал он. — Какой-то злой рок. Ее будто преследует родовое проклятье.

— Верно.