Кости холмов

Веселое настроение свадебного торжества испарилось. Чингис с нетерпением наблюдал за тем, как отец невесты прошел вперед, чтобы помочь Толую поднять центральный столб юрты, совсем еще новый и белый как снег. Когда все было готово, Толуй отворил крашеную дверь, чтобы ввести Сорхатани в ее новый дом. По обычаю молодых должны были запереть в юрте на ночь, однако все понимали, что особая миссия уже была выполнена. Невольно Чингис подумал, как его сын предъявил бы окровавленную простыню в доказательство лишенной девственности. Отец надеялся, что юноше хватит ума не волноваться об этом.

Отложив в сторону бурдюк арака, Чингис встал и стряхнул крошки с доспехов. Он мог бы проклясть Чахэ за то, что испортила день, но их праздник все равно был лишь короткой передышкой перед кровавой работой, что ждала их впереди. Разум начинал заполняться планами и стратегией, необходимой для их осуществления, и понемногу переключался на холодный ритм, с которым хан будет воевать города и вычищать пески от тех, кто посмеет сопротивляться ему.

Окружение Чингиса как будто почувствовало перемену. Он больше не был заботливым отцом. Перед ними снова стоял великий хан, и никто не дерзал смотреть в его холодные глаза.

Чингис огляделся вокруг, окинул взором тех, кто еще лежал на коврах, ел и пил, наслаждаясь теплом и праздничной атмосферой. И почему-то их праздность взбесила хана.

– Хачиун, собирай людей и отправляйся назад в лагерь, – распорядился он. – Пора растрясти зимний жир. Пусть займутся скачками и стрельбой.

Брат ответил быстрым поклоном и поспешил исполнить приказ, лающим голосом отдавая команды мужчинам и женщинам.

Чингис глубоко вдохнул и расправил плечи. После Отрара Бухара пала почти без единого выстрела из лука. Весь ее десятитысячный гарнизон дезертировал и до сих пор скрывался от лютого хана где-то в горах.

Чингис щелкнул языком, чтобы привлечь внимание Джучи.

– Джучи, бери своих людей и скачи в горы. Найди гарнизон и уничтожь.

Как только Джучи ушел, Чингис испытал некоторое облегчение. Субудай и Джебе загнали шаха на далекий запад. Даже если шаху удастся уйти от них и вернуться, его страна обратится в пыль и песок.

– Тэмуге? Твои лазутчики вернулись из Самарканда? Мне нужны все сведения об их укреплениях. Я пойду на город вместе с Чагатаем и Джучи, когда он вернется. Мы рассеем в пыль их драгоценные города.

Джелал ад-Дин стоял спиной к двери комнат, снятых в маленьком городке Худай. Закрытая дверь хотя бы немного защищала помещение от всепроникающего шума и вони. Принц возненавидел этот отвратительный, грязный городишко на границе бескрайних песков, где жили лишь ящерицы да скорпионы. А нищие? Сама мысль о них приводила в дрожь. Разумеется, принцу и раньше доводилось видеть нищих. На улицах Самарканда и Бухары они плодились, как крысы, но ему никогда еще не приходилось ходить среди них или терпеть прикосновения их больных рук, дергавших за полы платья. Принц не останавливался, чтобы положить монетку на их нечистые ладони, и до сих пор болезненно реагировал на их брань. В былые времена он приказал бы сжечь этот город за нанесенное оскорбление, но впервые за всю свою жизнь Джелал ад-Дин, лишившись и власти, и влияния, был одинок. Он едва успел насладиться ими, как все потерял.

Напуганный стуком в дверь прямо у самого уха, Джелал ад-Дин вздрогнул. Он окинул крошечную коморку отчаянным взглядом, но отец лежал в соседней комнате, а братья ушли на базар за едой для ужина. Резко вытерев пот с лица, Джелал ад-Дин широко распахнул дверь.

На пороге стоял владелец дома и подозрительно заглядывал внутрь, как будто Джелал ад-Дин умудрился-таки протащить в тесную коморку еще с полдюжины постояльцев. Джелал ад-Дин нырнул в дверной проем, загораживая гостю обзор.

– В чем дело? – спросил он.

Высокомерие молодого человека не понравилось домовладельцу, и он хмуро поморщил лоб.

– Полдень, господин. Я пришел за платой.

Джелал ад-Дин кивнул. Ему казалось, что хозяин не доверяет постояльцам, а потому заставляет вносить плату ежедневно, вместо того чтобы получить сразу всю сумму по истечении месяца. Похоже, городок не знал наплыва путешественников, особенно после прихода монголов. И все же принцу казалось обидным, что к нему относятся так, будто он способен сбежать среди ночи, не заплатив по счетам.

Поскольку в кошелке монет не оказалось, Джелал ад-Дину пришлось пройти в дальний угол каморки, где стоял шаткий деревянный стол. Там лежала небольшая горстка монет, пересчитанных прошлой ночью. Этих денег хватило бы в лучшем случае на неделю, но отец был еще слишком слаб, чтобы передвигаться самостоятельно. Джелал ад-Дин взял пять медных монет, но действовал недостаточно быстро, чтобы помешать домовладельцу войти внутрь комнаты.

– Вот, – сказал принц, вручая деньги.