Кости холмов. Империя серебра

Внезапно на самом гребне холма, словно вырастая из-под земли, показались огромные камни. Осознав, что происходит, Калифа громко предупредил своих людей, но сделать уже ничего не мог. И только в ужасе беспомощно наблюдал, как валуны катятся вниз, взлетают в воздух и падают с душераздирающим грохотом на людей и коней. Один камень просвистел мимо, и Калифа даже невольно вскрикнул, почувствовав дуновение летящей смерти. Ему показалось, что камень был живым существом, кровожадной бестией, сразившей с чудовищным хрустом соседнего всадника. Хотя Калифа насчитал всего шесть камней, но каждый из них прошелся по плотным рядам его войска, унеся множество жизней и оставив за собой расплющенные доспехи да раздавленные тела. Всадники скакали слишком близко друг к другу, не располагая свободным пространством ни справа, ни слева, а потому избежать столкновения с камнем многие не смогли.

Когда наконец все камни скатились вниз и путь наверх был свободен, раздался ликующий возглас шахских всадников и конница продолжила штурм. Теперь до вершины оставалось не более четырехсот шагов, и Калифа снова пришпорил коня, желая поскорее отомстить тем, кто лишил жизни его людей. Увидев на вершине строй темных лучников, он инстинктивно прикрылся щитом. Калифа был уже довольно близко от них и мог слышать приказы на необычном языке. От злости он стиснул зубы. Шах дал ему сорок тысяч отборного войска, и теперь во всем мире не нашлось бы силы, способной помешать им совершить кровавую расправу над дерзким врагом.

Однако монгольские стрелы, пущенные с вершины холма, летели дальше обычного. Они с глухим звоном бились о щит, и Калифа не смел ни на секунду высунуть голову из укрытия. Сделав это единственный раз, он едва не расстался с жизнью, когда стрела зацепила его тюрбан и размотала его. И чтобы головной убор не мешал, Калифа попросту сбросил его на землю, и тот покатился вниз, подскакивая на кочках холма.

Поначалу щиты защищали от стрел, но, когда до вершины остались последние сто шагов, воздух над всадниками почти почернел от нового залпа и люди гибли десятками. Деревянный щит Калифы, обтянутый кожей гиппопотама, был самым легким и самым лучшим во всем снаряжении шахской армии. И он обеспечивал неплохую защиту от стрел, пока Калифе удавалось держать его, несмотря на сильный ушиб руки. Однако ничто не спасло коня. Внезапно Калифа понял, что животное умирает.

Калифа без труда спрыгнул бы на землю, да только стремена мешали быстро высвободить ноги, и он едва не поддался панике, когда почувствовал, что правая нога застряла в железном капкане под брюхом издыхающего скакуна. Но в этот момент на мерина рухнула другая подбитая лошадь, и Калифа сумел выдернуть ногу из стремени. Он был спасен и благодарил Аллаха за избавление. Оказавшись на песчаной почве, Калифа поднялся и сплюнул кровь. Ярость клокотала в нем как вулкан.

Монгольские лучники положили всю передовую шеренгу Калифы, и образовавшаяся свалка из тел людей и лошадей препятствовала продвижению задних рядов шахской конницы. Те, что остались живы, с жуткими криками выдергивали стрелы из рук и ног, но многие бездыханно распластались на земле, погребенные под трупами животных. Калифа отдал новый приказ, и всадники спешились, чтобы провести лошадей сквозь завал. Расстояние между противниками сокращалось, и Калифа высоко поднял кривую саблю, грозя ею врагу на гребне холма. Еще сотня шагов – и Калифа даст выход своему желанию убивать. Пешком он продвигался как будто быстрее, но каждый шаг по рыхлому грунту по капле высасывал силы. Мусульманин яростно карабкался вверх, держа в руке саблю, готовую нанести первый удар. А сзади за ним наблюдал шах, и Калифа буквально чувствовал взгляд старика у себя на спине.

Высыпав из-за гребня холма, монголы двинулись вниз по склону. Их низкорослые скакуны словно скользили по земле. Упираясь передними ногами, лошади быстро перебирали задними, чтобы удерживать равновесие. Воины пустынь напрягли мышцы, готовясь отразить удар, но, к немалому удивлению Калифы, новая волна стрел сразила их наповал, прежде чем оба войска сошлись. Калифа мог только гадать, каким образом этим монголам удавалось натягивать тетиву, пускать стрелу и при этом управлять лошадью на таком крутом склоне. Но факт оставался фактом, и ряды шахской конницы таяли на глазах. Сотни воинов, тех, что сидели в седлах, и тех, что вели лошадей, погибли. Мало того, на этот раз за градом стрел последовала атака монгольской конницы. Боевой клич монголов слышался все громче, улетал вдаль и, отражаясь от окружавших долину холмов, возвращался многоголосым эхом.

Монголы надвигались, словно разрушительная волна, сметающая все на своем пути. Стоя позади тел двух убитых коней, Калифа лишь изумленно наблюдал за тем, как вокруг разворачивается бой. Выставив вперед копья, монголы острым клином врезались в ряды противника.