Кости холмов

– Аяигоржусь, – ответил Чингис. – Хотя сомневаюсь, что он может править людьми. Он слишком мягок, чтобы держать их жизни в своем кулаке.

– Он еще молод, – немедленно возразила Бортэ, укоризненно взмахнув рукой. – И он не знал того, что пережил ты.

– Видимо, напрасно. Оставь я мальчишек на зиму в наших степях, возможно, из них вышли бы ханы.

Чингис догадался, что и Джучи, и Чагатай слушают его, хотя и притворяются, что не слышат.

– Они еще ими станут, брат, – сказал Хасар. – Вот увидишь. Землям, которые мы завоевали, нужны правители. Дай ему несколько лет, а потом посади шахом одного из этих пустынных царств. Оставь ему тумен, и он сделает все, чтобы ты гордился им. Я в этом не сомневаюсь.

Польщенный комплиментом в адрес своего сына, Чингис кивнул. Неожиданно для Чингиса Тэмуге заинтересовали слова Хасара, и он повернулся к хану.

– Хорошая мыс ль, – сказал Тэмуге. – В Китае нам часто приходилось брать один и тот же город по два раза. А некоторые сопротивлялись даже и после третьего взятия, и тогда мы разрушали их. Мы не можем просто совершать набеги на города и надеяться, что они покорятся нам навечно.

Чингиса слегка покоробило это «мы». Что-то он не припоминал ни одного набега с участием Тэмуге, но в такой день хан пропустил слово мимо ушей. А его младший брат беспечно продолжал рассуждать:

– Только прикажи, и я оставлю надежных людей в каждом городе, который мы возьмем у сбежавшего шаха. Они будут править от твоего имени. Через десять – двадцать лет у тебя будет империя не меньше, чем Цзинь и Сун, вместе взятые.

Чингис припомнил старый разговор с тангутским главой цзиньского города Баотоу. Много лет назад тангут предложил нечто подобное. Идея показалась тогда сложной, и Чингис не понял ее до конца. Зачем это надо человеку управлять городом, когда в степи столько свободного места? Однако предложение заинтересовало хана, и он уже не смеялся над словами брата.

Семья невесты наверняка не смогла бы приготовить достаточно угощений для такого множества народу, поэтому Тэмуге велел растопить для свадебного торжества все монгольские печи. На грязной земле расстелили огромные войлочные ковры, и на них усадили почетных гостей. Чингис сел вместе с братьями. Приняв бурдюк арака и исходящую паром чашу, он ответил легким поклоном. Повсюду царило веселье и праздничное настроение. Чтобы поддержать общую радость, певцы затянули песни, прославляя семейный союз младшего сына великого хана. Здесь, в окрестностях Нура, который двумя днями ранее сдался монголам, Чингису дышалось легче, чем за все прошедшие месяцы войны. Падение и разрушение Отрара не вытравили злобу, терзавшую его душу. Напротив, она мучила даже сильнее. Он отчаянно громил врагов, но пока шах оставался жив, Чингис опустошал его земли, не видя иного выхода. Нападение на женщин и детей стало последней каплей, и Чингис наказывал народ сбежавшего шаха единственным известным ему способом.

– Мне не нравится твоя идея, Тэмуге, – наконец сказал он. Лицо брата поникло прежде, чем хан продолжил: – Но я этого не запрещаю. Я не хочу, чтобы хорезмийцы возвращались к старому, когда мы уйдем. Если они останутся живы, пусть живут, как рабы. – Продолжая говорить, Чингис старался не выпускать гнев наружу. – Возможно, место правителя города будет хорошей наградой старым воинам. Для человека вроде Арслана это наверняка было бы прекрасным поводом тряхнуть стариной.

– Я пошлю гонцов на его поиски, – машинально ответил Тэмуге.

Чингис нахмурил брови. Он не имел в виду лично Арслана. Но старого друга ему действительно не хватало, и хан не нашел оснований для возражений.

– Хорошо, брат. Но пошли еще за Чен И в Баотоу, если он еще жив.

– За этим прохвостом?! – завопил Тэмуге. – Я не имел в виду, что надо давать власть кому попало. У него уже есть Баотоу. Знаешь, братец, я хоть сейчас назову тебе с десяток людей, которые куда лучше подходят для этого дела.

Чингис нетерпеливо отмахнулся. Он не хотел ввязываться в спор, но их разговор, похоже, грозил перерасти в дискуссию и испортить весь день.

– Тэмуге, он разбирается в таких вещах, о которых ты говоришь, поэтому он и полезен. Посули ему золото и власть. Но может быть, он откажется, не знаю. Еще повторить?

– Не надо, – ответил Тэмуге. – Мы провели так много времени на войне, и трудно думать о том, что должно быть потом, но…

– Это ты-то провел много времени на войне? – возразил Хасар, пихая брата локтем. – Да ты все это время возился с бумагами или изображал хана, развлекаясь со своими служаночками.

Тэмуге мгновенно покраснел и собрался было ответить, но Чингис поднял руку в знак примирения.

– Не сегодня, – объявил он, и братья притихли, буравя друг друга пылкими взглядами.