Кости мотылька. Книга 1. Я умру завтра

Пф-ф, плевать, что инсурии зависят от ядер, которые могут зачаровывать лишь волшебники. Ранее то же самое говорили о пушках, ружьях и мушкетах, и что? Вот уже три десятка лет, как они вошли в обиход! Аналогично с поездами и пароходами. Первые вполне могут ездить без зачарований, вторые — пока нет. Вопрос времени, уверен. Время и стремительное развитие так называемой «промышленности», как о ней отзывался Гильем Кауец в своём великолепном «Веке позора», ещё перевернёт этот мир.

— Действуют прямо среди белого дня, — продолжил я про магов, встреченных по пути. — Думаю, ты мог бы скрутить их, если бы пожелал, — старательно убираю из голоса издёвку, однако Кастис всё равно прищурился, словно гадая, стоит ли верить моим словам.

Всё-таки как сион он уже достаточно силён, тут я не могу и не буду спорить. Ещё не высший, которые и правда могли бы сравниться по силе с опытным колдуном, но точно перешедший на средний уровень.

— И испортить костюм? — брат всё-таки решил ответить. — Не думаю, что Кольшеры оценят, если я приду на приём в рванье.

— О, уверен, в каком бы виде ты ни оказался, всё равно привлечёшь повышенное внимание, — здесь я даже не соврал. Кастис был на шесть лет меня старше, отличался высоким ростом, мужественным подбородком и добрым взглядом. Ну и алхимия, конечно же. Маги-целители смогли вдоволь поработать над его телом, создавая будущего высшего сиона. Этого хватало, чтобы привлекать чужие взгляды.

Я пока что мог похвастать разве что правильными чертами лица, подтянутой фигурой и небесно-голубыми глазами. Тоже неплохо. Позволяет не теряться на общем фоне.

Подвели лишь волосы — безвкусно чёрные, как у простолюдина, но даже в этом есть своя изысканность. Правда, подобное не мешало мне с лёгкой завистью смотреть на природных блондинов. Всегда казалось, что белый — цвет знати.

Путь не занял много времени, так что вскоре мы уже оказались на приёме в честь именин моей невесты — Миреллы Кольшер. Сегодня она проходила проверку на магию, которая могла зародиться в её миниатюрном и изящном теле. Прошла успешно, само собой, — магии не обнаружили. Разумеется, семья Миреллы готовилась заранее, ведь приём не организуешь за пять минут. И всё-таки это риск. Хотя… если бы не праздновали, то организовали похороны, ха-ха! Отложенные! Ведь фактически их дочь бы умерла, пусть и с задержкой в два года.

Как говорил учитель, шанс обретения магии равен почти двадцати процентам. Разумеется, если ты неудачник, проживающий в нищете и даже не ведающий своих предков.

К слову, у Миреллы с ними не всё идеально. Сестра её бабки была волшебницей. Давно подохла, само собой, а также была подчищена из всех родовых книг и гобеленов, но для Моргримов, ведущих родство с герцогами Юга, не существовало тайн. Я быстро узнал эту информацию и даже имел разговор с отцом, но Тэдрех настоял на своём, считая подобный брак допустимым.

Я не стал спорить, однако начал искать альтернативы, пусть менее благородные, но более подходящие моему статусу. А Мирелла… случиться может всякое. Эдис, мой разбившийся брат-близнец, подтвердит это.

Гостей было много. Широкий двор поместья Кольшеров оказался заставлен каретами, вдоль которых ходила стража с гербами своих хозяев. У нас, к слову, он тоже был: ворон с кольцом в клюве, сидящий на ветке колючего терновника.

Вышколенные слуги, среди которых взгляд подметил немало смуглокожих кашмирцев, указали давно знакомую дорогу, ведущую в высокое четырёхэтажное здание. Автоматически подмечаю среди слуг сионов, которые, по известной имперской традиции, маскировались и «несли службу в тени». Вот только низкоранговые поделки алхимиков не могли на должном уровне изменить собственные движения, которые выделялись чрезмерной для обычного человека мягкостью и плавностью. Это единственное, что выделяло сиона, но подобного хватало.

Я улыбнулся, встретившись взглядом с одной из таких — женщиной лет тридцати пяти, чьё тело ещё не начало увядать, привлекая взгляд знойной зрелой красотой. Она торопливо поклонилась, пробормотав приветствие.

Передал ей подарок для своей невесты, который «служанка» почтительно приняла. Я даже не утруждал себя запиской, ведь и так было очевидно, что роскошь, подобную зачарованной хрустальной диадеме, мог преподнести лишь один человек.

Мысленно отметив женщину подходящей на случай, если Мирелла окажется не в настроении — хотя с чего бы, ведь сегодня у неё столь большой праздник! — вслед за братом зашёл в давно знакомый вестибюль, из которого убрали лишнюю мебель, заменив её другой — инсуриями, которые изображали «почётный караул», подпирая стены, словно боясь, что те упадут без их внушительной поддержки. Каждый из них был столь неподвижен, что создавал ощущение, будто какой-то невидимый вор вытащил ядро, превращая могучие механические доспехи в тяжёлые стальные саркофаги.