Кости мотылька. Книга 3. Все еще жив

«Чем выше человек поднимается по ступенькам власти, тем сильнее он изменяется, — подумала Ольтея. — Мышление бедняка и богача столь отличается, что они кажутся существами разных видов».

Сама женщина находила слова Цитуса глупой отговоркой, но не планировала ничего предпринимать. Этот человек был для неё практически безразличен.

— Я должен… Должен был сказать это! — завопил Лерэ, отчего его объёмные телеса заколыхались. — Люди говорят, что против Империи выступили даже боги! Иначе столько навалившихся несчастий просто невозможно объяснить!

Ольтея знала, что имперский совет был своего рода упрощённой версией Великого Сбора — на котором ранее, ещё во времена до объединения Малой Гаодии, выступали короли этой земли, обсуждая вопросы, слишком важные, чтобы решение мог принять лишь кто-то один. Например о вступлении в Великую войну.

Аналоги имперского совета с его кабинетом министров, высшим духовенством и верховной аристократией имелся у каждой страны. Это было место, где представители наиболее важных фракций всего государства могли советоваться с императором. Хотя в данном случае — скорее доносить какую-либо информацию, ибо Дэсарандес не терпел попыток вклиниться между собой и рычагами управления Империей.

Когда Ольтея обсуждала совет с Миленой, как горячими и страстными ночами, так и при свете дня, она всегда притворно морщилась, называя заседания сборищем скучающих стариков, переливающих из пустого в порожнее, но втайне обожала собрания и игры внутри игр, которые там происходили. Во всяком случае в те времена, когда их не посещал император. В таком случае все лишь дружно выкрикивали «Слава тому и слава этому!», а торжественный тон всё гудел и гудел. Это было всё равно, что смотреть, как люди дерутся тренировочными палками. Но вот без Дэсарандеса слова и голоса всех присутствующих напоминали до предела отточенную сталь.

Настоящие споры вместо пантомимы. Реальные последствия вместо небесных прошений. Жизнь, иногда тысячи жизней решались в этом месте, как ни в каком другом. Супруга принца Империи почти ощущала запах дыма и крови. Здесь сжигали настоящие города, а не макеты, что вырезали из дерева.

— Только послушайте себя! — Милена, за спиной которой стоял Карсин Беза — высший сион и капитан гвардии Ороз-Хора, поднялась на ноги, обращаясь к собравшимся. — Случилось несколько неурядиц и вы уже готовы сдаться⁈ Неужто мой муж ошибся, назначив вас на свои посты? Кому нужны советники в мирное время? Кому нужна помощь, когда нет никакой беды? — она оглядела молчаливых придворных. — Именно сейчас Империя нуждается в каждом из вас, так хватит ныть и винить судьбу!

Ольтея якобы случайно приподняла руку, положив ладонь себе на рот — чтобы скрыть улыбку. Она часто видела раздражение Милены, но оно редко выплёскивалось на собравшихся в виде гнева.

«Интересно, осознаёт ли жирдяй Лерэ всю опасность своего положения? Очень надеюсь, что нет!» — мысленно посмеялась женщина.

— Ваше величество, это сложно назвать «несколькими неурядицами»! — не отступал Цитус.

— Смею вставить слово, — поддержал его Дэбельбаф, министр разведки и шпионажа, — но хоть уважаемый Лерэ и взял через край, приплетая богов, — он смерил стоящего в Щели толстяка неприязненным взглядом, — однако же Челефи и его армия на самом деле движутся в нашу сторону.

— Первые столкновения кораблей произошли вчера, — Цитус взял себя в руки и откашлялся. — В прямом бою наши пароходы сильнее, но у противника много магов. Островитяне в должной мере поддержали ублюдка-кашмирца, отчего нужно собирать полноценный флот, чтобы остановить его.

— Так почему же он ещё не собран? — притворно мягко спросила императрица. — Лоринсон! — и тут же громогласно выкрикнула фамилию министра военных дел.

— Армия собрана! — вытянулся он. — В любой момент сухопутные войска готовы вступить в бой, но мы не знаем точную месту высадки.

Мирадель махнула рукой, принимая этот ответ. Следом её холодный взгляд остановился на Лерэ.

— Флот распределён на части и патрулирует Аметистовый залив, — толстяк утёр пот со лба. — А ещё, по вашему же приказу, на прошлой неделе мы выделили часть кораблей, чтобы помочь беженцам и купцам из Роха пересечь Ржавый океан, спасаясь от дикарей Тразца.

— Вина не на Цитусе, а на Дэбельбафе, — неожиданно для всех произнёс Нигель Санторион, министр иностранных дел. Его место размещалось напротив Мариуса, так что Ольтея не удивилась этому выпаду. «Иностранные дела» и «шпионаж» связаны столь же тесно, как торговля и налоги. А потому двое этих мужчин на дух не переваривали друг друга. На чём и строилась политика Дэсарандеса, который позволял им следить и докладывать о каждом шаге противника, надеясь получить стратегическое преимущество. — Если бы министр разведки занимался тем, чем должен, мы бы заранее узнали обо всех перемещениях Челефи.

— Не вы ли, уважаемый, — ядовито ответил Дэбельбаф, — на каждом собрании упорно утверждали, что никто из других государств не поддержит Челефи, рискуя вызвать наше недовольство? Получается, что дипломатия, в вашем лице, оказалась провалена по всем фронтам?