Кости мотылька. Книга 4. Бесконечная война

— Ты — один из её детей, — произнесла жрица, не глядя на старика. — Амманиэль любит тебя, несмотря на зло, которое тебе навязали твои похитители.

«Святая мать» провела пальцем по корешку книги, лежащей на смятом малиновом бархате: Аль-Касари, «Суждения и беседы».

Кожа переплёта потрескалась и покрылась едва заметными морщинками от её прикосновения.

— Ты даёшь, — пробормотала она, повернувшись, чтобы пристально посмотреть на слугу. — А твой хозяин берёт.

По щекам старика текли слезы. Страх перед будущим терзал его старую плоть.

— Амма дотянется до тебя, когда твоё тело доживёт свой век и ты окажешься в загробном мире. Но ты тоже должен тянуться к ней в свою очередь. Только тогда… — Фира оставила фразу незавершённой.

Слуга сжался в своём убежище, когда она шагнула к нему.

— Ты сделаешь это? — пристально посмотрела на него жрица. — Потянешься к ней?

Старик утвердительно кивнул головой, но женщина уже отвернулась, зная его ответ. Она неторопливо подошла к занавешенному выходу и мельком увидела себя в длинном овале высокого серебряного зеркала. «Святая мать» остановилась в полумраке артефактного фонаря, позволив глазам блуждать и задерживаться на гибких линиях своего молодого тела — настоящего шедевра искусных алхимиков и целителей.

Фира любила такие моменты. Любила смотреть на себя, ощущая этот идеал. Красоту, что, как она верила, была дарована ей богиней по своему образу и подобию — только переданную через посредников, коими и являлись эти самые волшебники.

Женщина смаковала её, словно мёд, вспоминая, какой была ранее и какой стала сейчас, когда расцвела вновь.

В отличие от многих своих жриц-сестёр, Фира никогда не испытывала желания мужской любви. Только при исполнении обрядов её плоть стремилась выполнить своё обещание. И всё же она радовалась этому дару, как ничему другому. В её возрасте, молодом, но не чрезмерно юном, были слава, испытанные удовольствия и воля зрелости, облачённая в прочный шёлк многих лет, отделявших её от ветхости, которой она когда-нибудь снова станет.

Храмы Аммы были разграблены и сожжены. Множество жриц изнасилованы и убиты, а Фира стояла здесь, пьяная от радости.

— Так ты ещё и сторожевая собака? — задала она вопрос, казалось, куда-то в пустоту. — А, ведьма?

«Святая мать» повернулась к Йишил, стоящей у входа в шатёр. Богатые тканевые занавески покачнулись и замерли за её спиной. Внутрь ворвалась толика прохлады.

— Ты ещё тут, — раздражённо пробормотала юная волшебница, а потом, услышав тихий скулёж, повернулась к слуге, который продолжал ныть, забившись в угол.

Фира улыбнулась. Она знала, что старик не доживёт до рассвета. Знала, что он умрёт ради неё и достигнет своей цели… Станет тем, чьи знания Амманиэль использует, чтобы оставаться в курсе каждого их шага. Чтобы контролировать всё происходящее здесь…

— Значит, всегда охраняешь своего отца и господина, — хмыкнула женщина.

— Прикрой свой срам, наложница, — холодно велела ей Йишил.

— Разве тебе не нравится то, что ты видишь? — Фира подняла руки, выпятив упругую грудь. Её соски призывно торчали, а тонкая талия белела нежной кожей, буквально умоляющей коснуться и ощутить жар женского тела.

— Я вижу иссохшую старую каргу, каковой ты и являешься в душе, — колдунья поджала губы.

— Значит, я была права и даже тебе пришлось по вкусу это зрелище, — усмехнулась «Святая мать». — Ты изображаешь, что не заинтересована, но смотришь не меньше мужчин. Ты точно также мечтаешь о моей красоте, о влаге между моих бёдер и горячем языке…

— Горячем? Скорее длинном и чрезмерно болтливом, — криво улыбнулась Йишил. — О той пустопорожней ерунде, которую ты распускаешь своим помелом, и правда можно подумать. Не зря ты всё-таки жрица, болтать — твоё основное занятие, не считая раздвигания ног! — с каждым словом, голос волшебницы набирал всё больше громкости.

— Лай, собака. Разбуди своего хозяина. Посмотрим, в чью морду он ударит, — рассмеялась Фира.

Капюшон Йишил дрогнул, а губы сжались в тонкую линию. Однако, девушка промолчала.

Жрица Аммы снова принялась рассматривать в зеркале своего чудесного близнеца.

— Ты несёшь в себе дар магии, — произнесла Фира, спустя несколько секунд, и провела ладонью по своему плоскому животу, а потом и выше, между грудей. — У тебя есть ультима. Могущество, которое и не снилось большинству смертных. Ты можешь сразить меня своей самой простой прихотью! И всё же ты стоишь здесь, сыплешь угрозами и оскорблениями?

— Я служу моему визирю, — сухо ответила она.

«Святая мать» звонко, по-девичьи, рассмеялась. Это, поняла Фира, был её новый храм, языческая армия, летящая через земли Фусанга. И эти язычники были её новыми жрецами — эти кашмирцы, приверженцы трёх богов. Но какая разница во что они верят, если они делают то, что должно быть сделано?

— Ты лжёшь, — прохрипела Фира с интонациями старухи.

— Он был помаз… — возмущённо начала Йишил, но тут же была перебита.

— О, да, был! — с широкой улыбкой воскликнула жрица. — Но не тем, кем ты думаешь!

— Прекрати богохульствовать, — с долей смирения произнесла девушка, скрестив руки на груди.