Кости внутри (ЛП)

— А я пытаюсь высохнуть, — она указала на стол. — Сдержи похоть и колдуй, — она вытащила платье и накидку из сундука у кровати, сняла остальную потную одежду. Гетен смотрел на нее, очарованный подтянутым телом жены в шрамах. Он встряхнулся и сосредоточился. — Одевай тунику и штаны.

— Зачем?

— В этом ты будешь под броней, — он опустил кусочек сурьмы в котелок, отнес его к камину и опустил на угли. Он собрал больше хвороста вокруг черного котелка, поджег бело-голубым волшебным огнем.

Галина оделась, налила медовухи из графина у кровати и опустилась на диван, глядя, как он работает.

— Твоя тень-броня обитает в твоей тени? — спросила она, и он кивнул. — Я всегда думала, что ты притягиваешь к себе тени.

— Не совсем. Когда я призываю тень, она собирает другие тени, сплетает из них броню, наделяя ее силой моей души. Она защищает меня, чтобы защитить себя. Если я умру, она пропадет.

Галина зевнула.

— Это будет долго? — в комнате было тепло, и камин еще сильнее ее нагревал.

— Пару часов, — он толок ингредиенты в ступе, добавляя их по одному — черная соль, селитра и пиролюзит. — Сурьма меняется медленно.

Она вытянулась на диване и закрыла глаза.

— Разбуди меня, когда буду нужна.

Гетен дал ей поспать. Он надавил на нее на ринге, и ей нужна была энергия, пока он завершал тень-броню. Ей нужно было сосредоточиться, сила нужна была, чтобы научиться управлять этим. Он растолок последние несколько ингредиентов и получил светло-серый порошок. Он добавил очищенную воду, пять капель желтой жидкой серы. Он проверил сурьму, сел перед камином и стал равномерно прогревать котелок. Он снял тунику, вытер пот с лица ею. Прошел еще час.

— Боги, тут жарко, — пробормотала Галина, садясь и потягиваясь.

— Нужно много жара, чтобы сурьма стала жидкой, — он проверил ее снова, погасил огонь и поднял котелок с углей и на камин. Он принес ступу и осторожно добавил содержимое в жидкую сурьму. Густой белый дым поднялся, как дух, над сосудом, ингредиенты бурлили и шипели.

Галина налила еще бокал медовухи себе, принесла один и ему. Она вернулась на диван, подогнула под себя ноги, смотрела на его работу. Дым растаял, Гетен вылил содержимое котелка в медную чашу. Он поманил ее пальцем.

— Теперь нужна ты.

Она встала, потянулась, вытерла лицо рукавом.

— Мы можем открыть окна и впустить ветер?

Он сделал это, холодный воздух наполнил комнату.

— Ты знаешь, как это. Повернись, чтобы твоя тень вытянулась на полу, — она сделала это, закрыла глаза от яркого солнца, падающего в открытые окна, Гетен отодвинул стул, свернул ковер, чтобы ничто не мешало видеть ее тень. Он присел у края, скользнул пальцами над полом, прошептал заклинание, зачерпывая тень, сжимая кулак и оттягивая руку к свету.

Галина поежилась.

— Идем, — он вернулся к чаше, поднял кулак над ней и произнес еще заклинание. Янтарный свет сиял между пальцев, но пропал, когда Гетен разжал кулак. Черная тень стала жидкой, но легкой. Она собралась в его ладони, сжалась, когда он повернул руку, и не х отела падать в чашу, пока он не сдул ее.

— Ты добавил и туда свою душу? — спросила она.

— Нет. Я не хочу, чтобы она запуталась, кого защищает, — он помешал остывающее зелье медной палочкой и протянул руку. — Ты знаешь, что мне нужно дальше, и тут потребуется больше пары капель, — он поменял палочку на кинжал.

— Главное, оставь мне хоть немного, — она вложила ладонь в его руку.

— Я сказал «больше», но не все, — он занес ее ладонь над чашкой, и Галина зашипела, когда он порезал ее мизинец от кончика до основания. Рана была неглубокой, но кровь текла сильно. Наполнив четверть чашки, Гетен отпустил ее руку, вылил содержимое в чашу и добавил больше воды. Он помешивал ее, не прекращая, произнося заклинание, пока Галина прижимала тряпку к ладони. Наконец, ему понравились консистенция и цвет, и Гетен процедил зелье сквозь ткань. Он кивнул на ее ладонь и спросил. — Кровотечение остановилось?

Она поправила ковер.

— Не совсем. А что?

— Кровь не должна течь из раны во время последнего шага.

— Почему?

— Это броня крови. Тень примет облик, потянет силу из твоей души и усилит броню кровью в бою.

— Моей кровью?

— Кровью твоих врагов.

Она приподняла брови.

— Это жутко.

— Для них — да.

— Так почему важно, чтобы не текла моя кровь?

— Потому что ее влечет к крови, даже к крови господина. Я не хочу, чтобы она поглотила тебя и себя.

— Ох.

— Покажи рану, — она протянула ладонь, и он зачаровал порез закрыться быстрее.

Она пригляделась к пальцу, когда он закончил.

— Я не знала, что ты так легко можешь закрывать раны. Почему ты не сделал так с моим лицом? — она коснулась пострадавшей щеки.

— Та рана была отравлена, ее нужно было обработать иначе, — он отвел Галину к окну, чтобы ее тень растянулась на полу. Произнося еще заклинание, он медленно влил жидкость по краю ее тени. Она растеклась и заполнила тень, стала частью тьмы и на миг придала ей алый оттенок, а потом потемнела до черноты.

Галина посмотрела на свою тень, а потом на него.

— Что теперь?

— Теперь ты научишься призывать ее.

— И она сразу станет броней вокруг меня?

Он кивнул.