Кости волхвов

Пейнтер не ответил, он был слишком удивлен. Молодость, молодость… Сам он сейчас был не в состоянии даже слезть с кресла, не говоря уж о том, чтобы пробежать несколько миль. Впрочем, Пейнтер понимал: сейчас его придавливает к земле не столько возраст, сколько стресс и невыносимая усталость.

— Сэр, — продолжал Логан, — мне позвонил генерал Ренде из итальянского корпуса карабинеров, тот самый, с которым мы держим связь. Коммандер Пирс и другие снова отправились на какое-то дело.

Пейнтер подался вперед:

— Что, снова нападение? Они ведь сейчас должны находиться в Ватикане!

— Нет, сэр. После того как вы поговорили с ним по телефону, они отослали эскорт карабинеров и куда-то отправились. Генерал Ренде хочет быть в курсе того, что происходит. Его оперативник, лейтенант Рейчел Верона, намекнула ему, что вы передали им какую-то информацию, но не сказала, какую именно. Похоже, генерал Ренде немного обижен тем, что его отодвинули в сторону и держат в неведении.

— И что вы ему ответили? Логан поднял брови.

— Ничего, сэр. Это ведь обычная практика «Сигмы»: мы ничего не знаем.

Пейнтер улыбнулся. На самом деле иногда ему действительно казалось, что они ничего не знают.

— А как быть с коммандером Пирсом, сэр? Что вы намерены предпринять? Может, объявить тревогу?

Пейнтер вспомнил слова, сказанные им сегодня Шоном Макнайтом: «Доверься своим агентам».

— Будем ждать, пока он снова не свяжется с нами. Я не вижу причин для тревоги. Пусть действует так, как считает нужным.

Судя по всему, ответ начальника не удовлетворил Логана.

— В таком случае что делать мне? — спросил он.

— Мне кажется, что вам следует немного отдохнуть. Когда коммандер Пирс приступит к активным действиям, у нас будет очень мало времени для отдыха.

— Да, сэр, — ответил Логан и направился к двери.

Пейнтер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза ладонью. До чего же все-таки удобное кресло, черт его дери! Он попытался снова задремать, но что-то мешало ему, тревожило, не позволяло уснуть. Что-то очень надоедливое и мучительное, как зубная боль. Что-то, сказанное Греем. О том, что он не доверяет «Сигме». Об утечке.

Возможно ли такое? Ведь вплоть до сегодняшнего дня, кроме самого Кроу, только одному человеку были известны все детали, связанные с этой операцией. Абсолютно все не знал даже Шон Макнайт.

Глаза Пейнтера открылись. Он выпрямился в кресле и прошептал:

— Нет, не может быть!

20 часов 22 минуты (местное время)

Рим, Италия

Вернувшись в склеп Люцины, Грей остановился перед стеной, на которой располагалась вторая фреска с изображением рыбы. Им предстояло разгадать третью загадку.

Монк задал очень дельный вопрос:

— Почему орден дракона попросту не взорвал эти катакомбы? Зачем он оставил для других возможность прийти сюда и найти разгадки?

Рейчел, стоявшая рядом, ответила:

— А чего им бояться, ведь копия «Книги Мертвых» с этими строфами находится у них в руках. Если бы Сейхан не украла эту информацию, никто и не догадался бы искать здесь.

— Возможно, — предположила Кэт, — они не были полностью уверены в том, что правильно расшифровали послание, и оставили катакомбы нетронутыми, чтобы в случае неудачи вернуться сюда и повторить попытку.

Чувствуя, как быстро уходит время, Грей взвесил это предположение и вновь перевел взгляд на фреску.

— Тогда давайте посмотрим, что же мы нашли. В третьей строфе упоминается рыба-близнец, которая «ждет воды». Мне кажется, что и на этот раз мы должны идти в том направлении, куда смотрит рыба.

Он махнул рукой в сторону другой галереи — именно туда указывала вторая рыба.

Но Вигор продолжал изучать фрески, переводя взгляд с одной рыбы на другую.

— Близнецы, — пробормотал он.

— Что-что?

Вигор показал рукой сначала на одну рыбу, а затем на вторую.

— Кто бы ни придумал эту шараду, ясно, что он любил играть с символами. Почему он избрал в качестве ключа двух этих рыб, практически идентичных друг другу? Вторая рыба неспроста названа «близнецом», в этом должен быть заложен какой-то смысл.

— Не вижу связи, — буркнул Грей.

— Видимо, вы не очень хорошо знаете греческий, коммандер, — заметил Вигор.

Грей нахмурился.

Тут на сцену выступил Монк и продемонстрировал, что его греческие корни не ограничиваются пристрастием к узо[43] и нелепым пляскам.

— «Близнец» по-гречески— «didymus».

— Очень хорошо, — похвалил его Вигор, — а на иврите слово «близнец» звучит как «фома». Didymus Thomas. Один из двенадцати апостолов.

Грею припомнился разговор с монсиньором на озере Комо.

— Тот самый апостол Фома, который не ладил с Иоанном.