Кости Земли

Мускусный запах дюн с вплетающимся в него ароматом корицы сменился более тяжелым запахом серы и гниющей растительности. Монк и Сэлли подошли к соленым болотам. Здесь тропа разделялась на две чуть заметные дорожки: одна вела в сторону болот, другая – в чащу леса.

– Сейчас мы повернем.

Саговник и мелкие хвойные деревья рядами поднимались вокруг тропинки. Палеонтологи углубились в лес, следуя друг за другом и прислушиваясь, нет ли рядом хищников.

Сэлли гадала – во что обойдется установка специальной системы для регистрации звериных троп. Каждый раз при использовании тропы ее будут наносить на карту, а сведения отправлять для анализа в базу данных, в двадцать первый век. Единственная трудность, с которой могут столкнуться ученые, – как определить, какое животное какую тропу проложило. Но этим и следовало бы заставить заниматься практикантов.

– А как бы вы поступили сейчас?

– Сейчас?

– Ну, с вашим пернатым текодонтом. Если бы вам представился случай провернуть все это вновь?

Сэлли сделала вид, что размышляет, хотя в воображении она уже прокрутила предполагаемый сценарий тысячу раз. Иногда ей даже казалось, что это случилось на самом деле.

– Пользуясь остатками былой славы, я бы не стала висеть на телефоне, а созвала пресс-конференцию. Сделала бы все возможное, чтобы открытие получило широкую огласку в печати. И в этот раз я бы нашла действительно хороший образец. Такой, к которому никто бы не смог придраться. Тот, что был у меня тогда, состоял из фрагментов. Мне сказали, что это просто мозаика из сложенных вместе частей разных животных. А отпечаток, который я принимаю за перья, не что иное, как папоротник. Я бы поехала на раскопки и рыла до тех пор, пока не нашла бы абсолютно целый экземпляр. Самый что ни на есть достоверный. Существование которого невозможно отрицать.

– Загвоздка в этом?

– Да. Мне нужен потрясающий экземпляр. И такие есть. Но в прошлом.

Дорожка вильнула, и странники оказались перед хижиной, сложенной из связанных вместе тонких бревен, крышей служили листья саговника. Сооружение стояло на опушке посреди бурой проплешины, когда-то служившей пастбищем для зауроподов.

– Последнее человеческое жилье на восемь тысяч миль в округе, – заметила Сэлли. – Лидия сама ее смастерила с помощью топорика и мотка бечевки.

Лидия Пелл сидела в хижине, вязала и читала книгу, аккуратно установленную на полке у окна. Увидев входящих, она отложила вязанье. Сэлли представила ее Монку и сказала:

– Расскажи ему, что ты видела.

Лидия была женщиной средних лет, круглолицей и пухленькой. Она разложила два складных стула для гостей и начала рассказ:

– Ой, это целая история. Я тут регулярно обхожу все кругом и вот решила проведать одинокую самку рыболова, у нее здесь гнездо неподалеку...

– Рыболова? – переспросил Монк.

– Eogripeus hoffmannii. Назван так в честь Фила Хоффмана. Одна из его студенток идентифицировала это животное как первого из спинозавров. Может быть, даже родоначальника всего вида. – Лидия приложила палец к подбородку и улыбнулась так, что стало ясно: этой студенткой являлась она сама. – Здоровенное животное с длинным и узким носом, похожее на крокодила. Мы здесь именуем их рыболовами. Эта самка, можно сказать, овдовела: ее партнера несколько дней назад съел аллозавр.

– Теперь понятно. И что дальше?

– И вот я заметила аллозавра, который вел себя очень странно. Сначала я подумала, что он ранен, так как его движения были довольно неуклюжими. Вот такими.

Лидия поднялась со стула, наклонилась вперед – руки прижаты к телу, зад отклячен – и сделала несколько комичных шажков.

– Я быстро установила, что это самка, которая вскоре отложит яйца. Но не беременность заставляла ее вести себя столь непонятно. Она что-то высматривала.

Лидия покрутила головой, напряженно и воровато.

– Хотите – верьте, хотите – нет, она выглядела как самый настоящий шпион.

Сэлли засмеялась, Монк, поколебавшись, сделал то же самое.

– Точно-точно! Одиннадцатиметровое чудовище, которое старается не вызывать подозрений, – смешная картина. Но что толкнуло ее на это? Почему самка аллозавра шаталась там и что вынюхивала? Оказывается, она подбиралась к гнезду самки рыболова! Когда аллозавриха нашла его, я думала, она съест яйца. Но вместо этого самка присела над гнездом и очень аккуратно снесла собственное яйцо. А после испарилась.

– Паразитизм? – спросил Монк.

– Да. Как у кукушки. Я запомнила место, построила здесь хижину и наблюдаю изо всех сил.

– Покажи, ему гнездо, – предложила Сэлли. Лидия послушно протянула Монку бинокль.

– Вон там, – сказала она. – На небольшом бугорке. Видите эту рощицу? В самой ее середине темно-зеленое пятно, это и есть рыболов. Нашли?

– Нет.

– Присмотритесь, сейчас увидите.

– Не вижу... А! Она села!

Яркая серебристо-голубая полоска – брюхо самки динозавра – четко выделялась между деревьями. Она высоко вытягивала шею и нервно вглядывалась в лес. Затем неуклюже поднялась, ее узкая морда поворачивалась из стороны в сторону.

– Что она делает?