Кости зверя

Лужица у моих ног стала покрываться корочкой льда, в комнате еще сильнее похолодало, и под порывом холодного ветра стебель асфодели прокатился по полу как по ледяному катку.

– Дженни, ты меня пугаешь.

– Вам нельзя здесь находиться!

Порыв ветра превратился в шквал, в котором бешено затрепетали занавески на окнах. С почти безупречной кровати Дженни слетело одеяло, дверцы шкафа резко отворились и тут же с грохотом захлопнулись. Этот звук пробудил во мне какие-то первобытные инстинкты, и я, не успев опомниться, пулей вылетела в коридор. Обернувшись, я увидела, что в спальне вновь стало тихо, а Дженни уселась на пол. Одна часть ее с заметным сожалением осматривалась по сторонам, а вторая склонилась над разбитой вазой, протянув свои изящные пальцы к разбросанным веточкам паслена. Ее серебристая рука прошла сквозь лиловые бутоны словно пар, и она снова воскликнула: «Нет!». В это же мгновение дверь в спальню захлопнулась с громким стуком, похожим на пушечный выстрел.

Глава одиннадцатая

Я постучалась и попросила разрешения войти, но в спальне Дженни стояла гробовая тишина, а дверь не шевелилась. У меня было такое чувство, как будто меня ударили. Хотелось плакать. Сделав глубокий вдох, я взяла чемодан и, собрав все остатки мужества, зашагала вниз по винтовой лестнице.

Джекаби я нашла в его кабинете по звукам доносившихся оттуда шагов. Он разбирал корзину, наполненную всякой всячиной. Кое-что из этих вещей он складывал в походную сумку, а остальное кучей оставлял на столе. Рядом с кучей лежала деревянная трещотка, в воздухе пахло чесноком.

– Почти готов, – сказал он. – Осталось только упорядочить кое-что из того, что я купил вчера.

– Сэр, – обратилась я к нему, не зная, с чего начать. – Дженни… Мне кажется, что она… что с ней… – Я вдохнула поглубже. – Сэр, с ней что-то неладное.

– Именно сейчас?

Он вынул из корзины узловатый корень и чашку с золотой каемкой и поставил их на стол. На другом конце стола уже стоял чайный сервиз, но эта чашка в пастельных тонах была явно из другого набора.

– Да, сэр. Не знаю, виной тому перчатки, цветы или мои слова, – вздохнула я. – Или же все вместе. Но ей стало хуже.

Джекаби швырнул корень в сумку и повернулся ко мне.

– Дело не в вас, мисс Рук. Наша бесплотная подруга сама завела себя в своего рода чистилище. Она не может покинуть дом, потому что полагает, что может существовать только здесь, в том месте, которому, по ее мнению, принадлежит. И точно так же может прикасаться только к тем вещам, которые, по ее мнению, принадлежат ей. Именно поэтому расследование по ее делу и приостановилось. Она не могла сопровождать меня в моих изысканиях.

– Расследование по ее делу? Вы говорите о ее гибели?

Джекаби кивнул.

– Да, дело о ее убийстве… и кое о чем еще.

– Разве она так вам нужна, чтобы расследовать его?

– Я бы мог постараться и сам. И до некоторой степени постарался. Дуглас помог мне составить довольно внушительное досье.

Порывшись в ящике, он вынул папку. Когда он положил ее на стол, я заметила аккуратно напечатанное на обложке имя Дженни.

– Оно неполное, но тут все, что мы знаем о мисс Кавано и ее женихе: газетные вырезки, улики, представляющие интерес лица. Загвоздка в том, что в глубине души Дженни не уверена в том, что должна узнать правду. И пока она этого не захочет, я даже не знаю, будет ли во благо открыть ей истину. Возможно, она боится, что ответы окажутся болезненней вопросов, а я не могу обещать ей обратное. Однако когда она будет готова, то, думаю, сможет пойти куда угодно, в том числе и туда, куда должна.

– Вы думаете, – раздался из-за стола голос Дженни, и постепенно в воздухе проявились нежные очертания призрачного лица. Она выглядела рассерженной и расстроенной, но, по крайней мере, исчезли признаки замешательства и паники, и сейчас она, похоже, полностью контролировала себя. – Но вы не знаете. Могли бы просто поверить мне, когда я говорю, что хочу знать, а не секретничать и не шушукаться у меня за спиной, утверждая, что дело безнадежное и стоит только того, чтобы засунуть его подальше в ящик.

– Вот ваша папка, – сказал Джекаби. – На ней написано ваше имя и все такое. Откройте ее.

Дженни состроила недовольную гримасу.

– А где мои перчатки?

– Я уже говорил, что они вам не нужны. Могу даже доказать.

Он взял со стола чашку с золотой каемкой и еще одну с подноса.

– Вот эта – из вашего наследственного сервиза.

Он швырнул пастельно-голубую чашку, и Дженни, распахнув глаза от неожиданности, протянула руки и схватила пролетающее мимо нее фарфоровое изделие.

– А вот эту я купил вчера на рынке.

Не дав ей опомниться, он вслед за первой кинул новую чашку, с золотой каемкой. Дженни инстинктивно протянула руку, но чашка пролетела сквозь нее, разбившись о книжный шкаф.

Сжав первую чашку в ладонях и нахмурившись, она обратилась к Джекаби:

– Хватит портить мое имущество! Ничего вы не доказали. Вы и так знали, что я могу дотрагиваться только до вещей, которые принадлежат мне. Вы просто издеваетесь надо мной, и я попросила бы вас не ухмыляться, когда я сержусь на вас!