Кости

— К сожалению, у нас не бейсбольный матч. — Рид потуже затянул галстук. — Так когда нам можно будет поговорить с Хаком?

* * *

Под «Астон Мартином», «Линкольном» и «Мерседесом» Саймона Вандера растекались лужи воды, мокрый сланец автодворика потемнел от сырости.

— День помывки машин, — отметил Рид. — Или у них есть соответственные службы, или Хак делает это сам. «Лексуса» не видно; может быть, он где-то гоняет на нем. Или это делает мойщик машин.

Он нажал кнопку домофона. Ответа не было. То же самое последовало на следующие две попытки.

Майло поискал номер домашнего телефона Вандеров, позвонил на него, попал на автоответчик и оставил сообщение, деловым тоном попросив Трэвиса Хака выйти на связь. Сердечно так, словно пригласил на игру в покер.

Мы ошивались поблизости от ворот-осьминога. Через двадцать минут появился почтальон и бросил в щель на одном из воротных столбов рекламные листовки и пачку корреспонденции. Рид подошел к нему.

— Вы знаете этих людей?

Почтальон покачал головой.

— Никогда никого здесь не видел. — Он поскреб пальцем ворота. — Привожу заказы и оставляю их здесь; никто даже не выходит, чтобы расписаться.

— Нелюдимый народец, да?

— Богачи. — Почтальон пожал плечами. — Такие люди всегда держат тебя на расстоянии.

— Какого рода заказы?

— Вино, упаковки с фруктами, деликатесы. Хорошо живут, а?

Поправив сумку на плече, он потопал вниз по дороге.

Майло подождал, потом сам спустился по Калле-Маритимо, скрывшись за поворотом. Он вернулся несколько минут спустя.

— Ничего и ни фига, пора отбывать. Можешь оставить ему свои наилучшие пожелания, Моисей.

Рид бросил одну визитку в щель почтового ящика, вторую сунул между воротами и столбиком.

— Думаешь, Хак может просто прятаться?

— Всегда есть такая возможность.

* * *

Мы выехали на Тихоокеанское шоссе. Солнце лило желтоватый свет на океан, напоминающий полурастопленную сине-зеленую мозаику. Перед прибрежным домом Вандеров не было ни следа «Лексуса». Попытки позвонить в ворота и здесь не принесли успеха.

Мо Рид стукнул по высокому деревянному забору, отгораживавшему пляж.

— Что дальше — ров выкопают?

— Это и значит — иметь денежки на что угодно, — философски отозвался Майло.

Мы проехали по шоссе туда-сюда, проверив все заправки до самого Броуд-Бич, нет ли где «Лексуса». На заправке в Палисейдс за галлон высокооктанового бензина брали почти пять баксов. Это не мешало водителям выстроиться в очередь за «обедом» для автомобилей. Хака среди них не было.

Майло предложил:

— Давайте вернемся назад, позвоним патологоанатомам, спросим, как дела со вскрытием Дабоффа. Может быть, они сделали предварительное заключение, да и данные визуального осмотра не будут лишним. Потом надо подтвердить, что неизвестная Номер Три — действительно Демора Монтут. Личность жертв в этом деле вряд ли играет большую роль, но мы не можем позволить себе ошибаться и пустить все на самотек. Та проститутка сказала, что Демора была из Алабамы, но это может быть и Арканзас… что угодно к югу отсюда. Черт, это может быть Аризона или даже Албания. Если мы сможем найти хоть какую-нибудь ее родню, может быть, нам повезет: вдруг Демора рассказывала кому-нибудь о каком-нибудь особо страшном клиенте…

— Вроде того типа, от которого удрала Большая Лора.

— Вроде него, — согласился Майло. — В идеальном мире все так и было бы.

* * *

По возвращении в участок гражданский служащий, которого я никогда прежде не видел, сказал:

— Я пытался дозвониться вам, лейтенант.

— Я не получал сообщений, — ответил Майло.

— Ну, я пытался.

— По какому номеру вы звонили?

Служащий зачитал номер. Последняя цифра была совсем не та.

— Ну, мне его выдали, — без малейшего раскаяния заявил служащий. — В любом случае, с вами пришли поговорить, он все еще наверху, так что это неважно.

Джеймс Роберт (коротко — Боб) Эрнандес был колоритной фигурой — синие глаза, шесть футов роста, мускулистое сложение, волосы цвета меди гладко зачесаны назад; такого же цвета клиновидная бородка достигала четырех дюймов в длину. Он был одет в подвернутые снизу джинсы, потрепанные мотоциклетные ботинки и клетчатую рубашку с закатанными почти до самых плеч рукавами. От мощных запястий до выпуклых бицепсов тянулись татуировки цвета воды в плавательном бассейне. Птичка Твити, Попай-морячок, целующиеся ангелочки. На правой руке красовалось выведенное каллиграфической вязью уверение в вечной верности некоей Кэти. Профессиональная работа, не тюремные наколки. Записей о правонарушениях у Эрнандеса было минимум: вождение в пьяном виде, нарушение ПДД, неявка в суд.

Проверив его по базам данных, Майло вернулся в допросную и уселся на свое место. Во время его недолгого отсутствия я беседовал с Эрнандесом о спорте.

Мо Рид ушел заниматься красивой деревянной шкатулкой, которую Эрнандес принес нам для осмотра. Сначала Рид позвонил патологоанатомам и получил разрешение лично отнести шкатулку в лабораторию доктора Харгроув.

— Человеческие кости, — произнес Майло.