Кости

— Зато я разбираюсь, и поверьте мне, оно того сто́ит. Семнадцать процентов, и не больше. Вам повезло, что вы имеете дело со мной, а не с моим мужем. Если я продам ее вам за такую цену, то мы вообще не получим прибыли, и когда Леонард придет и увидит, на что я пошла ради вас, он будет недоволен. — Она коснулась моего запястья теплыми гладкими пальцами. — А найти искупительный подарок для него не так-то просто.

* * *

И без того большие карие глаза Робин сделались размером с блюдечки.

— Что это?

— Импровизированная покупка. Просто захотелось.

— Знаешь… это чудесная подвеска, милый, но для меня слишком крупная.

— А по-моему, в самый раз.

— И куда мне ее надевать?

— Мы найдем повод.

— Нет, правда, Алекс, я не могу.

— Надень хотя бы раз. Если тебе не понравится, вернем в магазин.

— Ты невозможен. — И через несколько секунд, проведенных перед зеркалом: — Я люблю тебя.

— Идеально подходит под твой цвет кожи.

— Так непривычно… она такая огромная.

— Так носи ее с гордостью.

Робин вздохнула.

— Черт побери…

— Тебе вправду не нравится?

— Не в том смысле «черт побери», — ответила она. — Черт меня побери, если я не намерена сделать так, чтобы все на это смотрели.

* * *

Долгий ужин в «Бель-Эр», вино и занятия любовью умотали меня достаточно сильно, чтобы к ночи я крепко заснул. Однако воспоминание о жемчужине, красующейся на груди Робин, заставило меня проснуться. Теперь подвеска на цепочке лежала на комоде в нашей спальне, а когда я выглянул в кухонное окно, в студии горел свет.

Я снова позвонил Майло, наконец-то смог связаться с ним по сотовому и спросил, не разговаривал ли он с Альмой Рейнольдс.

Вместо ответа лейтенант сказал:

— Только что мне звонили эксперты-криминалисты. В комнате Трэвиса Хака в особняке все чисто, но они нашли кровь в сточной трубе его ванной комнаты. Четвертая группа. У нас нет данных по группе крови Хака, так что теоретически это может быть и его кровь. Но ты знаешь, насколько редко встречается четвертая группа, и каковы шансы, что два человека с такой группой попадутся в одном месте?

— И кто же первый?

— Саймон Вандер. Судмедэксперт позвонил Симоне и получил подтверждение. У ее отца всегда был интерес к донорству. Рид тоже поговорил с Симоной, и она собирается предоставить нам образец ДНК; проверим, есть ли родственная связь. Она вне себя от беспокойства, почти в панике. Меня не удивит, если явится Аарон Фокс и предложит свою блистательную помощь нам, бедным неграмотным крестьянам. А пока я собираюсь позвонить Его Святейшеству. Имеющегося должно быть достаточно, чтобы напрямую назвать Хака подозреваемым и объявить в полномасштабный розыск.

— Кровь только в сточной трубе, — заметил я. — А раковина и душевая кабина?

— Только раковина, Алекс. Это вполне объяснимо, если преступление случилось где-то еще. Хак мог заметить пятно на своей одежде и решил его застирать. Он был достаточно осторожен, чтобы отмыть саму раковину. По сути, то, как тщательно прибрана его комната, не менее подозрительно, чем если бы люминол выдал нам фиолетовый цвет повсюду. Там просто все простерилизовано. Но мерзавец не догадался, что мы решим развинтить сантехнику.

— Это стандартная процедура для криминалистов?

— Если я говорю им сделать это, то да. Я считаю, что он заманил Вандеров в Сан-Франциско, забрал их из аэропорта, прикончил их где-то в Северной или Центральной Калифорнии, закопал тела, поехал обратно в Лос-Анджелес и снова притворился честным работником.

— На север вдоль побережья сплошные леса.

— О да.

— Вожделение в адрес Надин может объяснить то, что трупы были уложены лицом на восток, — поделился я своей догадкой. — В знак ее восточного происхождения.

Дыхание Майло участилось.

— Что такое? — спросил я.

— Алекс, у меня чувство, что все начинает складываться. Послушай, мне нельзя надолго занимать линию, вдруг наш Зевс позвонит с Олимпа. Если хочешь помочь, попробуй выдвинуть гипотезу о том, где может прятаться Хак.

* * *

В шестичасовых новостях и газетах вновь появилось имя Трэвиса Хака — теперь уже в качестве главного подозреваемого.

Новый вал звонков от сознательных граждан в следующие сорок восемь часов буквально не давал поднять головы Майло, Мо Риду и двум другим детективам.

Ничего полезного не поступило.

Я пытался вычислить, где мог бы скрываться Хак, смотрел на карты, рисовал схемы.

Полюбовавшись пару дней на жемчужину, Робин спрятала ее в сейф.

Я доехал до дома Альмы Рейнольдс, увидел ее «Фольксваген» и постучал в дверь.

— Кто там?

— Алекс Делавэр.

— Вы действительно преследуете меня. Уходите.

— Шесть тысяч за жемчужину, — произнес я. — Мама гордилась бы.

Альма издала звук, который мог выражать ярость или страх. Последующее молчание дало понять, что она не ухватила приманку.

Примерно с час я сидел в машине, припаркованной в квартале оттуда. Как раз в тот момент, когда я уже собирался сдаться, Рейнольдс выскочила из дома и села в свой желтый «Жук».