Костя в школе. Класс 9-й

– Не, мам, я не готов. И в субботу я к ней не поеду – она не приглашала.

Мама мгновенно сменила радостное воодушевление на горестное возмущение.

– Что значит – «не приглашала»? А как она должна тебя пригласить? «Костя, приезжай меня поздравить»?

– Не знаю. Но у неё наверняка свои планы. Может, они за город уедут. А у меня матч в одиннадцать.

– Значит, позвони утром и спроси: «Ты не против, если я через час заеду поздравить?»

– Ни за что, – упёрся я («ни за что» обычно приводит маму в исступление, и дискуссия закругляется). – В понедельник я подарю ей цветы и, если ты посоветуешь книжку, то ещё книжку в придачу.

– Ты цветы дарил в пятом классе! – воскликнула мама. – А сейчас девятый!

– Ну, тогда я поспешил. А сейчас самое время.

Мама закатила глаза.

– Поразительно, неужели и это передаётся генетически?

– Что – это? – уточнил я.

– Да-да, что – «это»? – Папа спешил к нам из прихожей. – Чем ещё я наградил сыночка?

И тут же схлопотал испепеляющий взгляд. Но у него давно выработалась защита от испепелений.

– Что мамочка на сей раз придумала? – обратился он ко мне.

– Предлагает подарить Марусе билеты в театр, – пожаловался я. – На «Алые паруса».

– Мама у нас неисправимый романтик, – улыбнулся папа.

– По-твоему, билеты в театр – это неисправимая романтика? – не по-доброму сощурилась мама.

– Нет, это не романтика, – с издевательским спокойствием отвечал папа, – а стереотипные представления о ней.

– Где-то я это уже слышала! Двадцать лет назад. Нестереотипные – это пригласить девушку напечь тебе блинов!

– Идеально! – согласился папа.

– Давай, Кость, перенимай ценный опыт. – И мама, бросив на стол кухонное полотенце, ушла. Папа, вздохнув, поплёлся за ней.

– Ты хочешь в театр? Скажи!

– Не хочу.

– Ну вот всегда так.

«Действительно, всегда так», – вздохнул и я.

Хотя я понимал, что мама с Марусей похожи и что Маруся наверняка обрадуется такому подарку, но идти в театр вдвоём – брр. Я вообще только с классом туда ходил, причём каждый раз воевал с мамой по поводу внешнего вида.

Может, не в театр, а в кино? А чем, спрашивается, кино лучше? Только тем, что наряжаться не надо. Терпеть не могу эти решения. А советоваться больше не с кем – Никитка тут не помощник, а Вергилия дожмёт «Алые паруса». И я решил забить, проявить характер, отстоять своё мнение. «В таких вопросах не должно быть ничего через силу, – напомнил я себе собственный вывод из поездки в дом отдыха. – Однажды мне захочется встречаться с ней на выходных, держать за руку и всё такое. А пока не хочется, и никто в этом не виноват. Включая папу».

На следующий день мы с Никиткой увидели Марусю и Таньку весело болтающими с тем самым Кириллом. Я и бровью не повёл.

– Тебя не напрягает этот тип? – неожиданно спросил Никита.

– Ни капли.

– Чего он к ним привязался? В их классе мало девочек, что ли?

– Да какая разница.

– Не нравится мне такое нахальство, – продолжал ворчать Никита. – Мы к их девочкам не лезем.

– А оно нам надо? – усмехнулся я.

– Может, поговорим с ним? – ещё больше удивил Никита.

– Да что ты так волнуешься? Мне вообще показалось, что его Танька интересует, а Вергилия сочинила про интерес к Марусе, чтоб меня припугнуть.

– И что? Чем Танька хуже?

– В смысле? – не понял я.

– Ладно, забей.

После уроков мы, как обычно, отправились играть в теннис. А стол оказался занят. И не кем-нибудь, а Танькой и Кириллом. При этом оба играли как профи. Мы с Никитой синхронно спрятали ракетки за спиной, а то ещё предложат двое на двое – тут-то мы и опозоримся. Но они нас не замечали.

Я Таньку такой и не представлял: в этой специфической стойке, с ракеткой наготове и взглядом хищницы. Как загасит Кириллу – я даже шарик из виду потерял. Потом Кирилл ей ответил тем же, а она взяла! На расстоянии метров двух от стола! Мы с Никитой растерянно переглянулись. Второй стол был свободен, но нас туда не тянуло. Мы уже пятились к выходу, когда Танька нас всё-таки заметила. Заулыбалась. Но Никита уже был в дверях, и я, помахав Таньке рукой, последовал за ним.

Никитка был мрачнее тучи.

– И тут он! И как нам, спрашивается, играть?

– Ну они ж не виноваты, – заступился я. – А вообще удивительно – столько лет учимся в одном классе и даже не знали, что она настольным теннисом занимается.

– Я знал.

– Откуда?

– Да не помню. У неё разряд.

– Круто. Ей идёт ракетка. Но не будут же они каждый день играть.

– Почему нет…

Пришли в раздевалку, а там Маруся.

– Вы уже поиграли? – спрашивает.

– Мы? – растерялся я. – Нет, столы заняты. Мы подождём немного.

– А-а, – протянула она, собралась и ушла.

Мы с Никитой уселись на скамейку, и вдруг Никита то ли нервно засмеялся, то ли заплакал.

– Ты чего? – испугался я.

– Идиот! – И Никита с размаху треснул себя по лбу ракеткой. У меня самого в голове зазвенело.

– Эй, эй… – И я предотвратил очередной удар.

– Надо пойти его выбить, – сказал он.

– Кого? Кирилла?

И тут до меня начало доходить.

– Погоди выбивать, всё образуется, – я похлопал его по спине. – Выкладывай, что к чему.