Костя в средней школе

Настаивать было бесполезно, и я отвалил. Что теперь делать – вообще не понятно. Вместо всеобщего счастья сплошные разбитые сердца.

Маруся догнала меня после уроков:

– Кость, постой, не знаешь, что с Вергилией? Она мне не стала рассказывать, но, может, ты знаешь?

Я недолго колебался.

– Долгая история. Ты не спешишь?

Маруся покачала головой. И мы свернули в сторону её дома. Это был самый длинный наш разговор после её дня рожденья, а, может, и вообще самый длинный. «Какое же счастье, – думал я, – что есть на свете человек, который всё поймёт как надо». И я пересказал ей всю историю с самого начала.

– Да-а, – серьёзно протянула Маруся, – ну и кашу ты заварил! Не зря мне никогда не нравились такие спектакли.

– Ты никогда их и не устраивала, – усмехнулся я.

– Ну вот на день рожденья, – смутилась Маруся.

– Что на день рожденья? – заинтересовался я.

– Я назло тебе надела кулон от Матвея, а потом чуть сквозь пол не провалилась, когда ты стоял у доски, уставившись на него, – она покраснела и договорила совсем тихо: – Я тогда думала, что теперь уже точно всё.

«Что ж, откровенность на откровенность», – решил я.

– Я тоже так думал. Но Вергилия убедила меня сходить за цветами, а изначально идея – мамина, – признался я. – Я шёл в школу с букетом, но вручил его Наталье Сергеевне.

– Правда? – рассмеялась Маруся.

– Да, – кивнул я, – из-за Клещиков.

Маруся помолчала, набираясь смелости.

– А что вообще произошло? Тогда ещё, первого сентября. Почему ты даже не подошёл? Очки не понравились? Или причёска?

Хм, к таким откровенностям я, кажется, ещё не был готов.

– Ну как ты вообще могла такое подумать! – воскликнул я. – Мне нравятся очки. То есть мне вообще без разницы, в очках ты или без.

– А что я должна была думать?!

Я молчал.

– Так что тогда? – не отступалась Маруся. – Что случилось за лето?

– Ты выросла, – трагически сказал я.

– В каком смысле? Тебе не нравятся высокие? – Маруся стала пунцовой. Мы оба были как два помидора. Но это был нужный разговор.

– Ну как ты не понимаешь? – рассердился я. – Меня напрягло то, что ты стала выше меня.

– Разве я выше тебя? – Маруся смерила меня взглядом, отчего меня ещё раз прошибло потом.

– Мне что, рядом встать?

– Но ты же ещё вырастишь!

– И ты ещё вырастишь!

Мы снова шли молча.

– Так что с Матвеем-то делать? – Я решил, что рост мы обсудили достаточно.

– Не знаю, – ответила Маруся. – Наверное, нужно время.

Мы уже дошли до самого её дома.

– Представляешь, розы ещё держатся! – поделилась Маруся.

– Я очень рад, – сказал я. – Ну, пока.

Время шло, Вергилия продолжала сидеть одна и много сочинять. Видимо, Матвей оказался не менее хорошим подспорьем для творческого процесса, чем Никита.

Я прочёл в лежащей на её столе тетради:

Я ошиблась, так бывает…

А со мною и подавно.

Наказанье принимаю,

На прощенье уповая.

Но тот, для кого была оставлена эта тетрадь, не задержался у неё.

– Покажи ему, – посоветовал я Вергилии.

Она покачала головой.

– Кость, у меня скоро турнир по бальным танцам. Ты не хочешь прийти с Марусей? Она говорит, ты её никуда не приглашаешь…

– Так и говорит? – не поверил я.

– Нуу… Я спросила, приглашаешь ли ты её куда-нибудь. Она сказала, что нет. С сожаленьем сказала, – добавила Вергилия.

– Мы и так каждый день видимся. Зачем мне её куда-то приглашать?

Вергилия с упрёком покачала головой.

– Но на турнир я готов, – сказал я. – Можно ведь и ещё кое-кого позвать? – кажется, я раскусил Вергилину задумку. – Да? Я в чатик напишу, типа «кто хочет поддержать Вергилию…» Только скинь мне время, место, всё такое. Вход свободный?

Вергилия кивнула.

– Вот и отлично.

В результате болельщиков собралось человек десять, включая нас с Марусей, Никиту (я его даже не уговаривал), Матвея (ура!) и Клещиков с Алисой. Они взяли Алису в натуральные клещи, сев по обе стороны от неё. Мы с Марусей оказались в следующем ряду над ними, Матвей рядом с Марусей, Никита – рядом со мной. Я с удовлетворением отметил, что наши с Марусей плечи на одном уровне. Значит, это ноги у неё так выросли. Наконец ведущие что-то там огласили, и в зал вышли около восьми пар. Клещики захлопали и засвистели как сумасшедшие. Они же не только футболисты, но и футбольные фанаты, ходят с отцом на настоящие матчи… Ведущая сделала им замечание.

Я тем временем разглядел Вергилию – у неё была высокая причёска, белое платье и золотые туфли на каблуках. Партнёр её мне сразу не понравился – чересчур серьёзный. Будто не танцевать сейчас будет, а штангу тягать. Она смущённо нам улыбнулась.

Заиграла музыка, начался первый танец.

– О! Вальс! – обрадовался Сенька. – Это мы умеем!

– Батман тандю, – со знанием дела шептал Венька в одно ухо Алисе.

– Рондежам, – комментировал Сенька в другое.

Я старался не упустить Вергилию из виду. Мне показалось, что она танцует легче других, не выгибает чересчур спину и вообще очень грациозна.

Клещики опять не сдержались и засвистели, когда судьи объявили оценки, и у Вергилии оказались самые высокие.