Костя в средней школе

— Да ты, наверное, и не пробовал приглашать, — предположил я. — Я вот тоже думал, что никто не приедет.

— У меня в октябре день рожденья, — поделился Витечка. — Я каждый год кого-то приглашаю, но никто не приходит.

Тут уж я не нашёлся, что ответить.

— И ты первый, кто меня пригласил, — добавил он.

«Ну вот, — подумал я, — теперь он пригласит меня, и я не смогу отказаться. Во что я вляпался?»

Тут раздался автомобильный гудок, и мы поспешили к воротам. Мои родители тоже отправились встретить гостей.

Маруся в белом летнем сарафане с подарочным пакетом в руках скромно переминалась с ноги на ногу около машины. Мама, проводив её сестру, повела нас к дому.

— Это точно одноклассница? — шепнул мне Витечка.

— В смысле? — буркнул я.

— Высоченная какая.

Я вздохнул. Для полного счастья, конечно, не хватало только того, что Маруся увеличила отрыв в росте. Более поганого дня рожденья просто невозможно представить.

— Через сорок пять минут идём встречать Вергилию с Матвеем, — объявил я. — А это мой сосед Витечка. То есть Витя.

— Очень приятно, — сказала Маруся. — С днём рожденья.

И протянула пакет, в котором обнаружились большая книжка о футболистах и игра «Скрэббл». Теперь Марусю точно нельзя было пускать в дом, где она могла заметить на стеллаже целых три маминых «Эрудита» разных форматов — это то же самое.

— Круто, спасибо большое, — сказал я без выражения, потому что в этот момент пытался придумать, чем мы займёмся в оставшиеся сорок минут. — Может, сразу опробуем?

И мы сели за уличный стол.

— О, «Эрудит»! — обрадовалась мама.

Она принесла нам фрукты.

Маруся играла с азартом, придумывала какие-то длиннющие слова, а потом ещё соединяла их друг с другом. Мы с Витечкой с трудом пристраивали к ним слова из трёх-четырёх букв. Я постоянно смотрел на свежеподаренные часы, чтобы рвануть за Вергилией.

— Ну, пора, — сказал я, когда Маруся выкладывала очередное слово, значение которого я знал очень приблизительно.

Я замешкался, не зная, собирать ли буковки, уничтожая Марусины шедевры. Она, видимо, раскусила мои колебания и сама скинула их в крышку.

Мы отправились на десять минут раньше. Идти медленно не получалось. Противное молчание заставляло прибавлять шаг. Мы вышли из лесной части на открытую местность. И тут выглянуло солнце и напекло нам макушки. Пришлось спешить в тень станции. В результате мы пришли туда на пятнадцать минут раньше.

— А вы болели коронавирусом? — нарушил изнурительное молчание Витечка.

Мы с Марусей покачали головами.

— А я — да, — заявил Витя с гордостью. — Три дня назад заразился от мамы. Вечером потемпературил и всё.

— Откуда ты знаешь, что это коронавирус? — уточнила Маруся.

— Врача вызывали, он сказал.

— Ей уже лучше? — спросил я.

— Да, всё хорошо.

— Хорошо, — согласился я и тут меня осенило, — постой, мы ж с тобой три дня назад виделись, и ты вроде был здоров.

— Днём был здоров, а вечером температура поднялась.

Я уже не знал, смеяться или плакать.

— Да, — сказала Маруся, — я слышала, что дети легко переносят. Даже бессимптомно.

— Ну, не то, чтоб очень легко, — возразил Витечка и слегка кашлянул.

Мы с Марусей одновременно сделали небольшой шаг в сторону от Витечки.

— Да ладно, — улыбнулся он. — Пошутил я. Что ж, я совсем псих идти на день рожденья с короной? Мы месяц назад переболели.

Он, похоже, обиделся. И оставшиеся десять минут мы стояли молча. Наконец показался нос электрички. Я ожидал её уже не с надеждой, а со страхом — какие сюрпризы уготовила мне эта парочка?

Вергилия выскочила из электрички, а за ней… её мама. Мне захотелось присесть на скамеечку, но я удержался. Вергилия бросилась нас обнимать.

— Матвей приболел, — объяснила она, — а я подумала, что ты расстроишься, если мы оба не приедем, и попросила маму меня проводить. Но мы ненадолго, маме к шести нужно быть в Москве.

Я даже не стал спрашивать, чем приболел Матвей и когда они с Вергилией последний раз виделись. Я молча кивал и улыбался. Познакомил их с Витечкой, и мы отправились обратно. Мама Вергилии, Марина Ивановна, в голубом сарафане до пят и босоножках на высоченной подошве, выглядела довольно экзотично. На спине из-под сарафана выглядывали татуировки — надписи на каком-то восточном языке, не иероглифы, а завитушки.

«Витечка вместо Никиты и мама Вергилии вместо Матвея — зашибись! Интересно, что дальше», — накручивал я себя.

Мы с Витечкой бодро шагали впереди, женская часть — чуть позади. Маруся с Вергилией что-то живо обсуждали. Вергилия восхищалась красотами природы, в том числе цитируя поэтов.

— Вить, — я решил воспользоваться моментом, — не надо больше так шутить. Пожалуйста. Я и так нервничаю.

— Ок. Извини.

Дома мама сразу усадила нас за стол. Как обычно, наготовила всяких вкусностей — салаты, хачапури… Потом папа принёс шашлык. Нам налили детского шампанского. Начались тосты. Вслед за родителями слово взял Витечка:

— За первого человека, который пригласил меня на день рожденья!