Костяная колдунья

— Так, еще раз: и с этим я раньше дела не имела. Я умею гадать по останкам, но не могу гадать за них, так что бросать заколдованные кости от их имени я не буду. Может быть, в гримуаре найдется то, что нам пригодится, — предположила я, поднявшись с кресла и стараясь не прикасаться ни к себе, ни к чему-либо еще рукой, измазанной в прахе.

Я положила пакет с прахом на черный стол и выудила из кармана ключи.

Роган остановился, а потом пошел за мной. Меня так и подмывало велеть ему ждать здесь, пока я схожу в бабушкину квартиру. Так бы я и поступила, если бы он мог послушаться, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что он привык всегда и везде быть главным. Мне совсем не хотелось, чтобы Роган находился там — какой-то чужак в ее доме. А может, я просто не хотела, чтобы он заметил, насколько ее уход влияет на меня. Я и так была привязана к Рогану чарами, поэтому ему незачем было знать о моих слабых местах и о том, от чего у меня слетает кукушка.

Вставив ключ в замок, я оглянулась на Рогана и замерла: решимость в его взгляде отбила у меня всякое желание спорить. На его лице было написано: «Нравится тебе это или нет, я зайду», а у меня просто иссякли силы, необходимые, чтобы вырубить его и остаться наедине с собой.

Со смиренным вздохом я отперла дверь, и она распахнулась, открыв путь к золотистой лестнице из дуба. Поднимаясь по ней, я старалась унять внезапно возникшую тоску. Примерно на середине пути я поняла, что на меня не подействовал оберег, который, насколько я помнила, бабушка оставила у себя на пороге.

Остаточные чары, окружавшие вход, отпугивали непрошеных гостей. Они вынуждали либо пятиться, либо бежать вверх по лестнице, чтобы спастись от воображаемого монстра — казалось, он следует за тобой по пятам. Возможно, теперь те же самые чары были у меня в крови и я стала к ним невосприимчива. Но, обернувшись на Рогана, я не заметила в нем ни намека на панику, ни испарины на лбу — ничего похожего на то, что оберег вызвал у него хоть какие-то эмоции. Он просто с любопытством смотрел на меня.

Может, все убрали некроманты, которые приходили за телом бабушки? Осторожно повернувшись обратно, я продолжила медленно подниматься по лестнице. Наконец я поднялась на площадку перед большой квартирой-студией и вдохнула ароматы детства.

Обновленная кухня с большим кухонным островом и табуретами была расположена в правой стороне. Слева была спальня; чтобы разграничить пространство, вместо стен бабушка расставила по ее краям открытые книжные стеллажи высотой по пояс. Посередине стояла двуспальная кровать, а изголовьем ей служила выкрашенная в белый цвет кирпичная стена. Над полками, заставленными книгами, свисали и вились растения, которые бабушка любила добавлять в зелья. А на прикроватном столике было столько свечей, что восковые потеки полностью покрыли его ножки и скопились на отделке из кедрового дерева.

Я думала, что увижу на кровати смятое белье. Однако на заправленном одеяле лежали декоративные подушки, а еще одно одеяло было аккуратно сложено у изножья, куда я и направилась. Шаги в «конверсах» по деревянному полу звучали в унисон с ударами моего сердца. Вчера бабушка легла вздремнуть и больше не проснулась. Я заморгала, сдерживая слезы и эмоции, захлестнувшие меня, и старалась дышать ровно, несмотря на печаль.

Едва уловимые ароматы некромантских трав щекотали нос, и я задумалась. Сколько их приходило за телом? Сколько времени займут их ритуалы очищения и прочие почести? Надо ли устраивать похороны? Как самой бабушке хотелось бы, чтобы мы их провели? Может, она предпочла бы, чтобы ее кремировали, а потом гоняла бы на семи ветрах до скончания времен? Надо бы позвонить тете Хиллен и узнать, что она об этом думает.

Роган молча стоял позади меня. Складывалось впечатление, что он старается быть как можно более незаметным. Как бы он меня ни раздражал, я оценила почтение, с которым он зашел в дом бабушки.

Отныне это мой дом, но я все еще не до конца это осознавала. Мне до сих пор становилось неуютно при мысли, что придется жить в месте, где только-только умерла бабушка. Родня точно посоветует мне все здесь поменять и переделать так, чтобы ничего не напоминало о том, что здесь было раньше, а заодно избавиться от любых намеков на смерть и печаль, но это все будет позже. С лавкой вопросов не возникало, потому что в этом и было наше предназначение: продавать разные товары, гадать по костям и давать советы тем, кому они необходимы. Но решить жить в этом доме я должна была сама и пока что не была к этому готова.

Я отыскала крохотный ключик: я знала, что он отпирает ящик тумбочки. Затаив дыхание, я со щелчком открыла его, ожидая увидеть там гримуар. Но когда ящик целиком выдвинулся, я совершенно растерялась.

— Его здесь нет, — потрясенно пробормотала я, повернувшись к Рогану. — Гримуара нет.

Он прошел в мою сторону, чтобы осмотреть пустой ящик, обитый бархатом. А я рукой указывала внутрь, как модель с пустыми глазами из телевикторины.