Костяная корона

Вскоре, колонна была вынуждена остановится, из—за испуганного ропота и возгласов, доносившихся позади:

– Где Итта? Куда она делась? – шептали в ужасе женщины, осматриваясь вокруг и прижимая к себе детей, боясь, что пауки утащили ее и теперь примутся за них. Страх можно было понять, но ни в коем случае нельзя его ставить выше здравого смысла. Пауков в округе не было, иначе разведчики заметили бы их. Остарион оглянулся, надеясь увидеть пауков на деревьях, или же прячущимися в ямах, но они были пусты. Как бы они не устали, пауков разведчики не подпустили.

Остарион снял с себя мешки и подошел к обеспокоенным нобилиллам, переговаривающимся между собой. Тело его ныло, и он был рад отдохнуть хоть пару минут.

– Что случилось? – спросил он, оттирая пот со лба. Он не смотрел на дрожащие лица женщин, не ловил на себе тревожные взгляды мужчин. Остарион смотрел в землю.

– Итта пропала! Ее не было с нами уже с час! – испуганно заговорили женщины, перебивая друг друга. – Ее точно пауки забрали! Час назад! Час назад она еще была среди нас – а теперь ее нет! – нервно говорили они, еще сильнее прижимая к себе детей и трусливо оглядываясь по сторонам. Теперь им везде чудились пауки.

– С час ли… – устало проговорил Остарион. – Мешок ее здесь?

– Нет, не здесь… видимо, с ним и ушла, – осмотревшись, доложили дозорные. Остарион не позволил себе выругать их – нобилиллы могли уйти незамеченными даже от своих. Все устали, а дозорные сменялись редко. Все нобилиллы выглядели испуганными и настороженными, но пауков рядом не было, это точно. Тогда бы не обошлось одной жертвой.

– Посмотрите, сколько провизии пропало. А заодно сделаем привал, на этой поляне можно провести ночь. Выставить дозорных на деревьях, – приказал Остарион. Он отнес свои мешки в общую кучу и помог накрыть их еловыми ветками на случай дождя.

– Мы вернемся за ней? – спокойно спросил Кип, оглядываясь.

– Смысл? – Остарион пожал плечами. – Если она решила уйти, чтобы умереть в лесу – это ее желание, и я не вправе останавливать ее.

Кип вздрогнул, но промолчал. Остарион заметил, что его друг хотел ему возразить и лучше бы он это сделал. Но Кип лишь вздохнул и сел рядом с ним.

Остарион лежал на земле и пытался отдохнуть. Он отдал свой плед и подстилку раненым, необходимо, чтобы как можно больше нобилиллов выжило. Кип сидел возле него, и с грустью поглядывал на собратьев и сестер, съежившихся под драными одеялами. Кип молча перебирал в руках листья и вздыхал, но через минуту уже встал и начал ходить взад вперед:

– У нее был ребенок. Я слышал краем уха, как старухи обругивали ее за то, что она оставила его там, – заметил Кип, разворачивая мешок с припасами. Он достал кусок плесневелого хлеба, испеченного из трав и, немного пожевав его, выплюнул в пожухлую траву.

– Она оставила там ребенка!? – Остарион приподнялся на локте. Новость его ошарашила. Каждый нобилилл сейчас на счету, нельзя, чтобы их отряд распадался на куски из—за чьей—то глупости!

– Да. Она побоялась того, что он умрет у нее на руках, и оставила. А потом промолвилась об этом или заметил кто, народ у нас остроглазый, – почти улыбнулся Кип, прожевывая болотный лист, но Остарион увидел, как напряжены были его мышцы. – Ну и гадость эта трава! – огорченно сказал он, снова выплевывая зелено—серый комок листа. – В Бездну, уж лучше голодать!

– Ребенка попробуй не заметить, – мрачно сказал Остарион, пропустив мимо ушей сетования Кипа на еду. Другой у них не было. – Они частенько орут, чтобы их заметили. Ладно, не нам теперь решать ее судьбу. Выберется – значит, боги ей благоволят. Не выберется – что ж, боги жестоки.

Через пару дней на земле стал проступать красный песок, который ветер занес еще давно, и сквозь него уже росли крепкие деревца. Они были уже близко. Теперь даже старой паутины не было, ничего, что могло бы указать на пауков. Их здесь не было. Солнце уже вовсю освещало путь нобилиллов, а теплый ветер приятно согревал. Где—то распускались цветы, летали мелкие мошки, да и воздух был в разы лучше. Это был край Черного леса на границе с Красной пустыней – оттуда он казался обычным лесом, в котором можно поохотиться, но стоит немного пройти дальше, и охотник станет жертвой.

– Здесь сделаем привал. Гарн, Келл, разведайте, что впереди и возвращайтесь! – приказал Остарион и тяжело осел на траву. Они смогли. Он вывел их, он вывел свой народ. Лицо юного короля посвежело, на щеках появился румянец, по лицу стекали капли пота, он сильно устал, Остарион еле различал то, что было перед ним, но он был счастлив.

Народ засуетился, ставя котелки на только что разведенные костры, разбивая скоротечный лагерь. Остарион видел их усталые, но уже счастливые лица. Из раненых никто больше не умер, все они словно отвернулись от смерти и медленными и неуверенными шагами возвращались к жизни. Он понимал, что нельзя было их бросать тогда, когда староста деревни указал ему на ворота. И он их и не бросил, хоть и собирался.