Костяная легенда. Книга вторая. (СИ)

  На второй уровень спускались долго. Чем руководствовался провожатый в выборе направления, версий не было, но почему-то он выбрал самый длинный путь через подземные помещения. Переходы, коридоры, галереи и узкие темные лестницы слились в одну бесконечную ленту пути, и казалось, что они так и будут бесконечно передвигаться по подземельям храма до скончания дней. Впрочем, после очередного спуска они оказались на широкой площадке с тремя арками, обрамляющими проходы в тоннели. Служка замер у одной из арок и приглашающе наклонил голову. Взгляд Олла скользнул по освещённому масляными светильниками потолку и стенам. Почему-то простейшая бытовая магия не работала в подземельях храма, и все уровни его подземелий освещались либо чадящими факелами, либо потемневшими от времени массивными медными светильниками. Служка терпеливо ожидал в полупоклоне возле арки. Олла внимательно огляделся, припоминая преподаваемые на втором курсе Академии планы застройки Южного храма. Скорее всего, это и есть второй уровень подземелий храма. Три арки, левый тоннель заканчивается тупиком, средний ведёт к внутреннему колодцу храма. На Алтарную галерею ведёт правый тоннель, самый давний в постройке. Кладка арки неровная, каменные блоки стен подогнаны хоть и тщательно, но внешняя сторона обработана на скорую руку. В старые времена строителям крепости было не до внешней красоты, во главу угла ставилась прочность и надёжность строения, а применение заклятия 'каменного литья' требовало серьёзных финансовых средств и времени. У святых же братьев с финансами был полный порядок, что наглядно демонстрировало громада центрального храма. Благодаря бесчисленным пожертвованиям верующих и церковному налогу у служителей Всеблагих имелись средства для украшательств и возможность использовать дорогостоящие технологии. Золотые ручейки столетиями стекались в сокровищницы Церкви, наполняя бесчисленные тайные хранилища. Золота было много. Оно переполняло церковную казну, ослепляло, сводило с ума и губительно влияло на её служителей. Развращённые достатком и отсутствием достойных противников в виде еретических сект и разнообразных учений, высшие иерархи церкви нынче мало походили на когда-то несгибаемых подвижников и мучеников во имя веры. А сама церковь из воинствующего ордена всё более и более превращалась в почти светский институт власти с немалым влиянием на политику вначале в империи, а ныне в герцогстве. Вседозволенность и алчность, чревоугодие, разврат и подлость жирными глистами поселились в теле церкви. Церковь гнила и сейчас он прибыл на встречу с одним из самых толстых червей, что пожирали ещё остающуюся здоровой плоть.

  -Сур Олла! Его Высокая Святость ожидает вас на галерее.

  Нарочито громкий голос святого брата вновь вырвал Олла из задумчивости. Тщательно скрываемые ноты раздражения и недоумения звучали в голосе служки. Олла сухо кивнул и, расправив плечи, шагнул в овал света льющегося из арки. Неуместная задумчивость. И уже второй раз. Надо тщательнее контролировать себя. Тем боле при встрече с настоятелем Южного храма, негласно именуемым в отчётах Службы Южным змеем.

  Увиденный Олла на галерее бурно жестикулирующий невысокий, какой-то весь необычайно круглый человечек в компании настоятеля столичного прихода на улице Маршалов, вовсе не был похож на ядовитое пресмыкающееся. С сочными маслинами маленьких глаз, розовыми пухлыми ладошками, выпирающим объёмным брюшком и радушной улыбкой на похожем на печеное яблоко лице, он был вылитым милым дедушкой всех внуков и внучек герцогства. На фоне массивных фигур 'Псов Братьев' и 'Божьих дланей', серыми глыбами расположившихся вдоль стены галереи и меченных выжженными на низких лбах оберегающими рунами, пухлый жрец выглядел абсолютно безобидным существом. Этакий голубь доброты, безобиднейший небесный птиц, теряющийся и трепещущий в окружении хищных ястребов. Да вот только властная манера поведения и острая сталь повелительного взгляда, своевольно пронзающего завесу из слоёв бархата незлобивости и шелков добросердечия, выдавали настоятеля. Многие годы почти безграничной власти наложили на него свой отпечаток. А непомерно долгий и тяжелый путь к поставленной цели, интриги, ложь, кровь, распухшие от ядов и разложившиеся в канавах трупы удушенных противников и постоянное ожидание удара в спину, превратили этого человека в нечто, не щадящее на своём пути никого. Живущего в нём хищного зверя уже не спрятать под обликом благодушного толстячка. Невольно Олла вновь пожалел, что согласился на встречу с его Высокой Святостью. Впрочем, выбора не было. Или точнее он был, но вёл он к конфликту с настоятелем храма, а патриос-первосвященник Флавий был не из тех людей, которых можно иметь среди врагов. Тем более, после ссоры с дядюшкой.