Костяная ведьма

Хозяйка чайной замешкалась, но, продолжая нервничать, кивнула.

— Я надеюсь, госпожа Гестия поймет…

— Госпожа Гестия поймет, — заверила ее госпожа Пармина. — Я лично сообщу ей о своем решении.

Женщина заметно расслабилась.

— Большое спасибо за вашу щедрость, госпожа.

— Тия, вставай, — обратилась ко мне старая аша, и я поднялась на ноги. — Госпожа Пег, мы вынуждены вас покинуть. Благодарю вас за проявленное милосердие.

— Постойте. — Раз уж я попросила прощения у хозяйки чайханы, то должна получить его ото всех. — Я бы хотела извиниться перед девушкой, которая в ту ночь привела меня в «Падающий лист».

— Девушкой? — изумленно переспросила женщина. — В ту ночь я никого не посылала.

— Но она пришла в аша-ка и попросила меня принести для леди Шади ее хуа и инструмент…

— С такими просьбами все мои девушки в первую очередь обращаются ко мне, и только потом я их посылаю. Однако в ту ночь ничего подобного я не помню.

— Должно быть, моя подопечная ошиблась, — вежливо вмешалась госпожа Пармина. — Еще раз спасибо за понимание, госпожа.

Смутившись, я снова низко поклонилась, и мы ушли. Всю дорогу я не отрывала взгляда от земли, пока чайная «Падающий лист» не осталась позади. Прежде чем мы вошли в Дом Валерианы, Фокс ободряюще сжал мою руку.

— Я буду рядом, — пообещал он и быстро исчез, чтобы госпожа Пармина не успела его прогнать.

Но у старой аши были свои планы.

— Твои уроки начнутся завтра. Мы с леди Шади будем сопровождать тебя на занятия. А тем временем должна признаться, мне было стыдно видеть, как некрасиво ты стояла, принося госпоже Пег извинения. Аша должна стоять не так. К счастью, она была в курсе твоей ситуации и не обиделась. Поэтому сегодня вечером ты будешь отрабатывать свой поклон до тех пор, пока я не останусь довольна. Встань на колени, как ты это делала в чайной.

Я тут же подчинилась и прижалась лбом к мягким бамбуковым циновкам, устилающим пол в ее комнате.

— Слишком небрежно и слишком быстро. Кажется, будто ты хочешь поскорее отделаться. Давай еще раз.

Весь вечер она заставляла меня кланяться, каждый раз отыскивая в моих движениях какой-то изъян. В кровать я вернулась уже за полночь, свечи почти прогорели. Я чувствовала себя вымотанной. В поисках поддержки и успокоения я мысленно потянулась к Фоксу и получила от него отклик. А вместе с ним пришли какие-то смутные видения: Фокс стоит, сжав перевязанные, но не от ран, кулаки. Перед ним еще один мужчина с поднятыми руками, копна рыжих волос и татуировка на шее в виде птицы. Дальше картинка исчезла.

Тогда я снова осторожно попыталась ощутить присутствие брата. После минутного молчания до меня долетели его мысли: «Тия, ложись спать».

«Тебе легко говорить, — мысленно проворчала я, прежде чем уснуть. — Если мои уроки будут похожи на сегодняшний день, я не протяну и недели».

Этот танец был старым как мир. Его исполняли каждый год на дараши оюн — сольном выступлении, где определялась самая искусная танцовщица сезона среди аш. И для любой аши это была самая почетная награда. Роль могла оказать существенное влияние на ее дальнейшие достижения.

Изредка выступления проходили в Дрихте, в прохладных летних дворцах короля Аадила. Они устраивались в городах-государствах Ядоши, где мужчины с громкими голосами и курящие табак женщины платили непомерные деньги, лишь бы посмотреть на движения аш, словно эти танцовщицы — какие-то диковинные представители человеческого зверинца. Они выступали в холодной Истере, где даже застегнутые наглухо плащи и меха не могли скрыть покачивания тел и изящества форм.

И теперь перед одинокой могилой девушка исполняла свой ритуальный танец Танцующего Ветра. Вокруг нее вздымались волны и рукоплескали ей. Таурви инстинктивно вторил ее движениям: кружил, как и она, поднимался и склонялся одновременно с ней. А вместе с ними вращался и весь мир.