Костяная ведьма

— С огромным удовольствием. Как долго вы пробудете в Кионе?

— Год, возможно, дольше. Среди всех королевств Кион — наш ближайший союзник, да и отец считает, что с точки зрения образования для меня это будет полезно. — Он потянулся через стол и взял меня за руку. — Спасибо, леди Тия. После стольких дней, посвященных отцовским делам в Кионе, так приятно просто расслабиться и поговорить о чем-то другом.

— Ну и как прошло первое свидание? — поинтересовался у меня Фокс, когда мы покинули «Снежный костер». — Он уже попросил твоей руки или нам стоит еще задержаться?

Хорошо, что никто не видел, как молодая ученица-аша сорвалась с места и погналась за своим братом в сторону Дома Валерианы. Только ветер уносил их смех.

Девушка показала мне гладкий камень у нее на шее, который она носила на тонкой цепочке. Рядом со стеклянным сердцем его было легко не заметить.

— Камень-поисковик все время со мной, — сказала она. — Он бесчисленное множество раз спасал мою жизнь. И я всегда буду благодарна Кузнецу душ за его нелегкий труд — он сделал из него один из видов защиты. Этот драгоценный камень ценится дороже золота, а он отдал мне его, даже не взяв платы. Пусть истории о нем тебя не пугают. Да, его трудно понять, потому что он способен на сильные чувства. Он прячет их под грубой маской равнодушия и недоверия и надеется, что этого никто не заметит. Он человек мудрый, но часто печален — только со временем я узнала, что эти два качества зачастую идут рука об руку.

16

Встретив меня и Фокса, Рахим просиял.

— Ах, моя маленькая uchenik и ее брат! Что сегодня привело тебя сюда? Парминочке понадобилось новое платье? Или мне можно приступать к созданию твоего настоящего хуа для дебюта? Рано начинать никогда не поздно.

С той первой встречи я уже много раз бывала в мастерской Рахима, но меня до сих пор пугали его ласковая манера общения и раскатистый голос.

— Вообще-то я хотела узнать, не могли бы вы сшить кое-что для моего друга.

— Твоего брата? Конечно. Мы здесь создаем не только хуа. Темные и мрачные цвета, которые он носит, ему не пойдут. Мы используем самый притягательный красный оттенок — алый, как женские губы, — чтобы он побуждал дам использовать их…

— Это не для Фокса, — перебила я его тираду, пока мой брат стоял, ухмыляясь. — А для Лика.

— Лика? Ах, хочешь немного раскошелиться? Так уж и быть, в благодарность за доброту Чеш продам тебе по дешевке. Для тебя лучшие шермины…

— Нам не нужна шермина. Нам нужно для него хуа.

Рахим удивленно уставился на нас. Погладил свою большую бороду.

— Хуа? Для чего?

— Мы… мы надеемся, что вы сможете что-то сшить для Лика к дараши оюн, когда двери будут открыты для всех желающих.

— Так, — проговорил мужчина. — Так-так-так.

Он отступил назад и позвал нас за собой в маленькую комнатку, подальше от суеты мастерской. Волнуясь, мы сели на предложенные стулья. Рахим занял высокий табурет и впился взглядом в Лика.

— Ты понимаешь, — медленно начал он, отчего его тресейский акцент слышался не так отчетливо, — что некоторые аши примут твой поступок как оскорбление, как плохую шутку? Сообщество старейшин так точно.

— Вот почему мы надеемся именно на вас, — с пылом ответила я. — Всем известно, что вы никогда не станете шить хуа ради шутки. Тогда его танец, возможно, воспримут всерьез.

— Старейшины не одобрят, если платье будет сшито в малоизвестном ателье. Тут даже не поможет мое влияние. С чего вы решили, что я захочу пойти на такое?

— Потому что вы и раньше уже рисковали, — тихо проговорил Лик. — Чеш рассказывала мне вашу историю о том, как вы впервые оказались в Кионе. Вы бежали из королевства, где наказывали таких, как мы. Когда вы открыли свой собственный магазин, люди смеялись и говорили, что медведь не умеет держать иголку, не то чтобы шить. Но вы не обращали на них внимания, потому что знали: ваша одежда, ваши фасоны гораздо лучше того, что создают они. Вы открыли магазин в плавильном районе, потому что большее не могли себе позволить. Вы создавали восхитительные наряды, каждый из которых становился произведением искусства, и люди вас заметили. Вы зарабатывали себе на жизнь, не соглашаясь на компромисс. Я… я хочу сделать то же самое: доказать людям и себе, что могу.

Рахим шумно вздохнул: